Академия темных властелинов

«Вот ведь телепат хренов! Не поверит, пока в мозгах не проверит!» Судя по всему, я опять думала очень громко: кончики острых ушей заалели. Ну и пусть знает, что я помыслила о нем. А триста золотых он фиг на меня повесит.

Вторя моим мыслям, капитан, вставая и все так же задирая голову вверх, чтобы остановить кровь, прогнусавил:

— Сто пятьдесят золотых — дороговато за жизнь никчемного матроса.

Может, мне и показалось, но в этом его сварливом «никчемном матросе» сквозила тщательно скрываемая за досадой… благодарность?

— А мудрецы говорят, что любая жизнь бесценна, — парировала я скорее по инерции.

«И почему о бабушкиных заветах я вспоминаю опосля?» — подумала с запозданием, когда слова уже слетели с языка; умная женщина тем и мудра, что умеет вовремя глупо промолчать. И что мне стоило попридержать язык? Зато у эльфа этот самый орган был как бритва. Не иначе мужчин в этом мире учат специально оставлять последнее слово за собой.

— Эти ваши мудрецы, видимо, никогда не бывали на невольничьем рынке в Харуме. Поверьте, там жизнь любого оценят с точностью до гнутого медяка. И если это сделают не торговцы рабами, то наемные убийцы.

Мне так и хотелось съязвить про вилку цен: какова разница между жизнями двух матросов и лича, но я сдержалась. И вовремя. Эльфус выпрямился и, бросив на меня изучающий взгляд, веско произнес:

— Только истинные некроманты способны видеть Смерть. То, что вам удалось договориться с ней и обменять жизни моих матросов… Будем считать, это был первый и единственный раз, когда я вам прощаю долг. Но чтобы впредь подобного не повторилось, до конца плавания вы будете находиться под арестом.

Как позже выяснилось, слова капитана с делом не расходились: меня заперли в моей же каюте, выходить из которой отныне я могла только под надзором. Спасибо хотя бы еду давали. Культурный же досуг был представлен тремя старыми газетенками и Энженией. Кстати, крыса оказалась кладезем полезной и океаном бесполезной информации. От нее я смогла узнать кое-что об устройстве мира. Правда, данные крысявки могли устареть примерно лет на триста — именно столько провела душа ее хозяина, скитаясь по дорогам первозданной мглы, прежде чем ее выдернули и заставили служить тягловой лошадкой дирижабля.

Из бесед с фамильяром я поняла, что меня угораздило попасть в империю Трейгор, простиравшуюся от коварных огненных впадин запада до восточной границы, которую подпирал край горной гряды, а где оной не значилось — имелись весьма активные соседи. Один, весьма могучий и жадный до новых земель сопредельник, нет-нет да и начинал очередной военный поход, дабы трейгорцам не было скучно.

Север радовал вечной мерзлотой белых снежных пустынь. С юга же империя имела лоскуток выхода к Багровому океану, а остальная часть пестрого политического одеяла пограничья была усыпана яркими пятнами малых государств. Причем как человеческих, так и нелюдей.

Держава была могучая и внушительная. Если неприятель и решит завоевать империю, надо очень постараться: горы переплыть, океан перелезть, при этом не замерзнуть и не поджариться. А то и вовсе осуществить невероятное — помириться с соседями для объединения сил. А вы видели где-нибудь братающихся эльфа и орка? А вампира и древесника, что из осиновых рощ? То-то же.

В общем, проще с Трейгором дружить. Зато у столь обширной державы имелся весьма существенный недостаток: мертвые пятна. Похоже, это своеобразные чернобыльские зоны, где нет ничего живого. Зато мертвое чувствует там себя вполне привольно.

Как рассказала моя хвостатая сокамерница, некоторые маги, особенно ратующие за биоразнообразие и возможность под шумок открытия очередного вида зомби выбить себе внеочередную премию, даже создали черную книгу исчезающих видов умертвий…

За расширением кругозора через крысявкины воспоминания я и коротала время путешествия. Питала мозг знаниями, облагораживала тело вынужденной диетой из овсяной каши, которую местный кок отчего-то очень любил, и считала дни. До Эйссы, судя по ответам стражников, оставалось лететь около недели, когда дирижабль замедлил ход и пошел на снижение. Узнать о последнем было проще простого: если закладывает уши и пол начинает уходить из-под ног, ответ напрашивается сам собой.

«Заходим в очередной порт», — так прокомментировала крысявка. Стоянка длилась не больше часа и была бы ничем не примечательна, если бы не одна деталь: прежде чем дирижабль вновь поднялся к облакам, я обзавелась соседом, поселившимся в каюте через стенку.

О новом постояльце сообщил сначала скрип половиц, а потом — надсадное пение несмазанных петель и уважительный комментарий старпома:

— Располагайтесь, крауф.

Нам с напарницей стало любопытно, с кем так почтителен пройдоха гном?

Нет в мире силы, способной противостоять женскому любопытству. Спустя три часа, в течение которых из-за стены не доносилось ни звука, я занималась тем, что выколупывала из доски сучок. В ход пошли умыкнутый однажды во время ужина столовый нож и шпилька из собственной прически.