Академия темных властелинов

Понимал ли этот безусый молодой, а оттого дурной оборотень, что он мог совершить? В состоянии аффекта перешагнуть ту грань, после которой, возможно, сам перестанет себя уважать. Не знаю и знать бы не хотелось. Мне достаточно того, что он переключился. Сейчас главное — заставить его увидеть всю ситуацию под другим углом.

— Знаю, потому и не убила тебя. — Я блефовала. Отчаянно, глядя в глаза, словно сама верила, что говорю правду. — Разве не в курсе, что с поцелованными Смертью лучше дел не иметь?

— Ты не похожа на темную, — брякнул перевертыш, а потом, словно опомнившись, добавил: — Да нас на третьем курсе защищаться от вас учили. К тому же у меня и амулет против некромантской магии есть.

— И часто ты его проверял? — насмешливо протянула я, отмеряя в голос ощутимую долю превосходства.

Сработало. Оборотень сплюнул, а потом и вовсе буркнул:

— Вот теперь верю, что некромантка, — только вы такие языкастые и наглые.

— Наглость — второе счастье и порой — первое спасение, — хмыкнула я и представилась: — Рей. — И добавила, умасливая мужское самолюбие: — Ты извини, что на экзамене так получилось. Сам понимаешь, не магией смерти же в вас было швыряться? А то, что Энжи покусилась на тебя, так это она не с умыслом, просто мне помочь старалась как могла, — закончила я и протянула руку в типично мужском приветствии.

В этом простом жесте был свой особый смысл: пожмет — признает за равную. За противника ли, за друга ли, но не за женщину. Возможно, ударит, отводя душу, но уже не изнасилует.

— Кай, — представился он, после некоторого раздумья пожимая мою ладонь.

Кончики его ушей слегка заалели, и до оборотня наконец-то начало доходить, что он чуть не совершил по глупости. Ну наконец-то! Про себя мне давно хотелось как минимум хорошенько вмазать по этому его лицу, но внешне я была невозмутима и умеренно дружелюбна: зубами не щелкала, но и не скалилась от счастья.

— И ты меня извини, я слегка перегнул…

Оправдывающийся мужчина… А прошло всего-то с десяток минут. Но каких! Я в полной мере познала все прелести такой профессии, как сапер. Тем не менее удирать с поля — значит, попрать все законы дипломатии, оттого пришлось вонзить ногти в кожу ладоней и невозмутимо обронить:

— С кем не бывает? Кстати, а как так получилось, что ты уже на третьем курсе?

И вновь я рано расслабилась, а оттого ляпнула, как поняла по насупившемуся лицу собеседника, не то.

— Что, слишком молодой? — рыкнул он, обнажая клыки.

Похоже, вопрос возраста — больная мозоль этого Кая. Постаралась ответить как можно беспечнее:

— Да кто тебя знает. Это у меня дар годы жизни наперед забирает, и в тридцать я вполне могу выглядеть на все сто. Причем не процентов, а лет.

Парень каламбура не понял, но заметно расслабился и соизволил пояснить:

— А то ты сама не знаешь, что в академию не по возрасту берут, а как дар в силу войдет. Обычно это к годам двадцати бывает, а у меня вот в четырнадцать.

Больше объяснений мне и не требовалось: наверняка белая ворона среди одногруппников, да еще и нелюдь. Добавить к этому юношеский максимализм и желание самоутвердиться — гремучий коктейль.

Вот только то ли оборотень увидел в моих глазах что-то такое, то ли просто у него накипело и захотелось выговориться, но он начал:

— Везет вам, некромантам, — возраст не понять, а у нас на боевке все сразу видно: сколько рейдов у кого, сколько шрамов, седины в волосах и силу дара. Я думал, что хоть в этом году не буду один… — и, перебив сам себя, пояснил: — Мой друг должен был поступать в этом наборе, но и тут не выгорело. Альту прямо в деканате сказали, что с его фамилией ректор свиток не подпишет.

Отчего-то даже стало чуточку, совсем каплю, жаль этого пацана. Изгой, у которого отобрали надежду. А потом у меня в мозгу словно костяшки на счетах щелкнули: при правильном раскладе даже самая большая проблема может обернуться выгодой.

— Скажи, а… — чуть не ляпнула «в этом мире», но вовремя остановилась, — а твой друг может взять родовое имя супруги, если надумает жениться?

От такого наводящего вопроса оборотень изменился в лице, вернув мне веру в то, что мозги ему даны природой, чтобы думать, а не уравновешивать задницу. А затем…

Вы когда-нибудь отмечали стадии принятия решения? Не женского, когда женщина решила, сделала, передумала и в итоге притворилась, словно ничего и не было, а истинно мужского. Я воочию наблюдала, как сначала лицо Кая скривилось: дескать, что за ерунду ты несешь? Потом губы поджались, став тонкой линией, — это шел усиленный мозговой процесс. Затем разгладилась складка меж бровями, и наконец на свет родилась фраза:

— Какое же до неприличия простое решение — поменять имя рода.

Я лишь хмыкнула, вспомнив, как бабушка Софа говаривала про такое: «Заметь, внученька, мужчина никогда не признается, что автор гениального решения — не он. И мудрая женщина ни в коем разе не должна разуверить его в этом наивном заблуждении». Вот и сейчас я уловила, как в его на первый взгляд безликом восклицании лейтмотивом сквозило: «Ай да молодец я, ай да сукин сын! Как хорошо придумал».

— А род Эрлисов ему подойдет?