Академия тишины (СИ)

— Не уйду, — вздохнул он, — угомонись, Джейма, лежи и спи.

— Мне так много нужно тебе рассказать.

— Расскажешь, куда ж я денусь. Потом. Спи.

Сквозь сон я почувствовала, как он стягивает с меня туфли.

***

Еще пару дней спустя я пришла в себя окончательно. Слабость отступила, аппетит вернулся. Вот только режим дня капитально сбился, так что я снова проснулась под вечер. Умылась, переплела волосы и поняла, что от бездействия и отсутствия информации могу взорваться, а это значит, что процесс выздоровления можно было считать почти что завершённым, и в затворничестве больше не было смысла. Вышла из комнаты и спустилась вниз, удивляясь царящей вокруг тишине. Как будто во всей гостинице не было никого, кроме меня.

Габриэль сидел на скамейке у входа, с очень подозрительной бутылкой в руке. Осуждать его было явно не мне, но я-то знала, как плохо алкоголь на него действует.

— Фу, как не аристократично.

Он хмыкнул, сделал глоток прямо из горлышка. И было в нём что-то такое в этот момент… незнакомое. Этот парень был гораздо старше, чем я привыкла думать о нём. И он смотрел на меня так, что я вдруг отчётливо поняла — если мы вот сегодня и расстанемся, снова и теперь уже действительно навсегда, он это выдержит. Будет вспоминать меня, да, и может, ему будет очень без меня плохо, но он это выдержит и глазом не моргнув.

А я…

— Где все? — сделала неопределённый жест рукой. — Где хозяин и постояльцы?

— Все… ушли, — Габ комично отзеркалил мой жест.

— Куда?! Почему?

— Я же маг смерти, Джей, думаешь, я не могу отправить к демонам десяток человечишек? А еще я не в меру богатый папенькин сынок и могу их просто купить. В любом случае, какая тебе разница? Здесь нет никого, кроме нас. Только ты и я.

И его голос, насмешливый и бесконечно усталый, пугал меня больше, чем если бы он на меня орал.

— И что теперь? — против воли нервные нотки проскальзывали в моих собственных интонациях.

— Что? Не знаю. Уезжать лучше утром. Хочешь — спать ложись. Хочешь — иди на кухню и чего-нибудь найди себе из еды, вроде там её много. Хочешь, — он небрежно хлопнул себя по колену. — Иди сюда.

— А чего хочешь ты? — мне действительно стало страшно, так страшно, как маленькому ребёнку, запертому в тёмной пустой кладовой. Впрочем, неудачное сравнение. Как ребёнку, который вдруг увидел огненные отблески в глазах и клыки во рту любимого родителя. Габ сидел такой… расслабленный, такой равнодушный. Не пытавшийся прятать какие-то чувства. Похоже, у него вовсе не осталось никаких чувств. Только долг.

— Я? — он задумался, вроде бы вполне искренне, и сделал ещё один глоток. Просто убийственно спокойный, небрежно постукивающий по деревянным доскам террасы безупречно начищенным, несмотря ни на что, ботинком. На кончик этого ботинка я и уставилась, не в силах смотреть ему в лицо. — Тебя. Это странно, но я действительно по-прежнему хочу тебя. Ты мне нравишься, Джей. Красивая. Непредсказуемая. Горячая.

Он так и сказал это вот "нравишься", как будто подобное слово могло подходить всей ситуации. Я прикусила губу, пытаясь не разрыдаться и не запустить в него чем-нибудь — боги, что угодно, только не так, не это разочарованное скептическое равнодушие ко всему и вся.

— И что будет дальше? — мой голос будто существовал отдельно от меня, повторяя его холодные интонации.

— Дальше? Не знаю. Можно остаться вместе и ничего не обещать друг другу, настолько, насколько это возможно. Я был не прав, когда ждал от тебя… когда вообще чего-либо от тебя ждал. Например, правды. Наверное, стоит просто жить. Я не буду требовать от тебя честности, верности, даже просто твоего присутствия. Делай, что хочешь, Джей. Приходи, уходи или оставайся с тем, кто тебе понравится. С тем, кто сможет тебя удержать, — он улыбнулся, иронично и отстраненно, и махнул мне бутылкой.

— А ты? — я продолжала произносить какие-то пустые слова, почти не понимая их смысла, чувствуя, как у меня внутри что-то каменеет, неумолимо, неотвратимо приближаясь то ли к взрыву, то ли к полному провалу.

— Я тоже буду делать, что хочу. Думать о том, чем дальше заниматься. Спать и болтать о каких-нибудь пустяках с тобой, когда ты есть, а когда тебя не будет рядом… а тебя непременно когда-нибудь не окажется рядом… — он снова задумался. — Я тоже найду кого-нибудь. Сначала просто для утешения, чтобы отвлечься, забыться. А потом, может быть, пойму, что не стоит гнаться за несбыточным, моей прекрасной огненной мечтой. Не хотелось бы, знаешь ли, остаться одному в тот момент, когда до меня окончательно это дойдёт. В конце концов, мой отец это понял.