Академия тишины (СИ)

Зачисление на второй курс должно состояться послезавтра. Студенты должны были начать возвращаться завтра — это я выяснила путём настырно-вежливых вопросов и небольшого психологического насилия, примененного к сэру Иртену Мармету, нашему бессменному коменданту. Честно говоря, возобновление нормальной учёбы после происшествия с Леном, после Ларса я не представляла возможным.

Пару раз всерьёз собиралась сбежать, рвануть к себе, на хутор, на поиски Ларса. Но почему-то осталась. Как не стыдно это признать, но что-то было не так.

В той нашей короткой встрече в лесу было что-то не так! Его взгляд. Его странные слова. И моё секундное сомнение, которое я не могла себе простить. И которое не могла забыть, отпустить из памяти.

"Если они оба не вернутся к зачислению, уйду" — я приняла решение. Должно было стать легче, но не становилось.

…а если лошади понесли, и экипаж перевернулся? А если дом загорелся ночью? А если их похитили?

— Хватит, — сказала я вслух, злясь на себя саму куда больше, чем на других. — Отставить паранойю. Маги — они и есть маги, чтобы в огне не горели, и даже упыри их сожрать не могли, не то что банально попасть в аварию на дорогу.

От нечего делать я стала смотреть на воду. Если учёные мужи не врут, вода должна поддаваться мне с максимальным сопротивлением, это общеизвестный факт. Но на самом деле, я просто никогда не старалась по-настоящему.

Вообще-то, у каждого, владеющего даром, есть ведущая стихия, но это не означает, будто остальные стихии остаются где-то за стеной. В Академии стихий каждый учащийся осваивает все четыре, и лишь потом специализируется на ведущей, так что — не боги диплом получают.

Воду можно было заставить двигаться просто телекинезом, которым мы, опять же, владели слабо — не наша задача, не наша специализация. Но вопрос был в том, чтобы полноценно ощутить чуждую стихию, попробовать увлечь её за собой.

Зачем?

Из-за Ларса я волновалась, а по Габриэлю скучала. И переживала тоже, но увидеть его хотелось не только для того, чтобы успокоиться. Просто… хотелось его увидеть. И почувствовать. Вода — стихия Габриэля.

Я сняла обувь, тонкие, неудобные, постоянно рвущиеся чулки, задрала штанины тренировочных брюк — всё-таки в них было куда удобнее, чем в платье — шагнула по щиколотку в прохладную воду.

Август подходил к концу. Вода впитывала, отражала близость осени вернее воздуха.

Так странно, я только сейчас это поняла — насколько чувствительна и чутка оказалась стихия Габа. Огонь сам задавал тон, земля долго и инертно переключалась с одного состояния на другое, воздух, наоборот, легкомысленно скакал туда-сюда, не задумываясь о том, что будет через мгновение.

А вода схватывала суть.

Я закрыла глаза, пытаясь уловить её хитрое кружевное магическое плетение, столь же податливое, сколь изменчивое и трудноуловимое. Огонь почти ревниво заметался вокруг лодыжек горячими браслетами — пытался согреть. Чувствовал мою попытку трансформировать восприятие, и эта попытка его раздражала.

Ревнивый.

Как и вода — я удивилась, обнаружив это их сходство, возможно, мною же и надуманное. Вода норовила заполонить собою всё пространство целиком.

Я погрузилась в размышления о ревности, собственничестве и прочей девичье-рюшечной чепухе, и выглядела, наверное, на редкость глупо, стоя по щиколотку в холодной воде с закрытыми глазами и глубокомысленным лицом. И не услышала, не почувствовала чужого присутствия. Чьи-то руки легли на глаза, мягко, тепло, а я замерла на месте, не ощущая ни малейшей угрозы.

…хотя, стоило ли верить своей интуиции, вот вопрос.

Нет, вопрос в том, угадывать ли подошедшего. Потому что, итить их всех за ногу, если я ошибусь, обидятся ведь.

Габ или Ларс? Или кто-то ещё из моих однокурсников, или Мэй, или — боги упасите — преподавателей?

Зомби-уборщик?!

И я никаких догадок высказывать не стала. Стояла, ждала, казалось, вечность, а на самом деле — буквально минуту. Не выдержала, осторожно, не открывая глаз, развернулась вокруг своей оси в руках загадочного визитёра, как слепая, коснулась пальцами волос, плеч.

Высокий.

Качнулась вперёд, вдыхая запах. Обхватила за плечи, вжимаясь лицом куда-то в шею, в грудь, испытывая невероятную потребность разрыдаться, то ли от облегчения, то ли от счастья, от сладкой уверенности в том, что теперь всё будет в порядке.

Горячее дыхание согрело озябшее ухо.

— Балбеска, вылезай из воды.

Сделала шаг вперёд, вдавилась мокрыми ступнями в рыхлый берег, землю, перемешанную с песком. И наконец-то открыла мокрые от слёз глаза, уставившись в это чужое и одновременно родное, знакомое и незнакомое лицо.

— Привет, кошмарище. Я успела забыть, какой ты высокий и тощий.

— Как шпага.

— Как глист.

Мы нервно засмеялись, глядя друг на друга. И Джейси смотрел на меня так, словно он тоже скучал по этим семнадцати годам, когда мы были единым целым. Чего не могло, не должно было быть — и всё-таки, кажется, было.

— Где Габриэль? — я торопливо натягивала туфли обратно, прямо на голые ноги без чулок, а чулки запихивала в карманы брюк.