Академия тишины

— Да ничего, — Мэй сунула руки в карманы. — Знаешь, я… я так тебе завидую, по-хорошему.

— Почему?! — я даже остановилась от неожиданности. — Потому что легко вру и не краснею?

— Ты… интересная. Яркая. Живая. Вот даже Сэм Фокс, кажется, тобой заинтересовался, не говоря уже о… Я такой никогда не смогу быть.

Безмолвие и тишина делало нас одновременно и более закрытыми, и более легкими на откровенность. Вряд ли Мэй при других условиях решилась бы мне сказать что-то подобное.

Эх, знала бы она, что «яркой» и «интересной» я стала всего полгода назад, а до этого прожила семнадцать лет совершенно пресной, обыденной и скучной? В голову снова полезли воспоминания о словах Ларса «я всегда видел в тебе девушку…». Да что за такое?!

— Нет, Сэм абсолютно мной не заинтересовался, он просто видит во мне…. ну… старшую сестру. Сейчас вот спрашивал совета по поводу девочки, которая ему нравится.

— Хорошо, — искренне ответила Мэй, а я продолжила:

— Расскажи мне о своём отце. Я… мне это очень важно. Много лет назад у меня пропала мать, я её никогда и не видела, но теперь вдруг узнала, что она тоже здесь училась, и что возможно… всё не так просто.

Да, объяснить всё в двух словах действительно было бы не просто. Но Мэй никаких объяснений, по сути, и не требовала.

— Я тоже ничего не знаю. Отца звали Лайс, Лайс Хамминбёрд. Он тоже закончил Академию Безмолвия, учился на факультете жизни. Умер, когда мне было года два, а ушел от матери ещё до моего рождения. Они даже расписаны не были. Мать вышла замуж, когда я поступила в Академию. У неё дара нет, насколько мне известно.

— Но что-то тебе о нём рассказывали?

— Они познакомились, когда отец только-только закончил Академию. Оба были молоды. Он жил в Тороне, а вот чем занимался — не знаю. Возможно, вообще не работал. Я стала спрашивать о нём, когда подросла. Мать всегда со смехом отвечала, что он был безумно очарователен, но немного не в себе. Кажется, она его действительно любила, — Мэй отвернулась.

— Не в себе? В каком смысле?

— Не работал и вообще вел себя странно, редко выходил из дома, жил замкнуто, будто скрывался от кого-то. Родители и познакомились-то совершенно случайно. Мать не любила вопросов о нем, я это чувствовала и старалась её не тревожить. Я внебрачный ребенок, мне казалось, что обсуждать это всё… неудобно, — Мэй опустила глаза.

— Я тоже, — мне захотелось подбодрить её, хотя, сказать по правде, я не знала, были ли официально узаконены отношения отца и Корнелии. Я всегда воспринимала мать как его жену, но сейчас подумала, что доказательств этому у меня нет. — Мне кажется, у нас куда больше общего, чем одна комната на двоих.

Мэй неопределённо кивнула, а я продолжила:

— У нас и у Леннарда.

— У сэра Алахетина, — тихо, едва слышно сказала Мэй. — В кабинете есть архив личных дел учащихся. Не думаю, что за три сотни лет, но…

— Это было бы… интересно. А у меня как раз к нему дело, — я улыбнулась, чувствуя, как многообещающе вспыхивает авантюрный огонёк на кончиках пальцах. — И Дж… Сэмюэль Фокс, за которым должок, между прочим. Как насчет небольшого приключения, Мэй?

Глава 51

Записку Джеймсу передала Мэй через какую-то шапочно знакомую девочку с первого курса. Про себя я хмыкнула — будет забавно, если она и окажется той самой, заинтересовавшей братишку таинственной особой: легенда о наших потенциальных отношениях начнет обрастать предысторией. При встрече около столовой на завтраке — Джеймс выходил, а мы только заходили — братец бросил на меня кисло-обреченный взгляд, но, видимо, отнекиваться или как-то ещё проявлять себя не посмел. Днём удача благоволила, сэр Джордас отправил меня с посольской миссией в библиотеку — после того случая с несчастной сожженной зомби-библиотекаршей он с каким-то садистским удовольствием регулярно меня туда посылал. Для очистки совести я сунула молоденькой кудрявой библиотекарше, для разнообразия живой, тот самый формуляр от мисс Алмы и получила вполне ожидаемое отрицательное покачивание головой. Возвращаться на практику я уже не стала — мало ли что могло меня задержать! Мы собрались с Джеймсом — Сэм, Сэм, надо называть его Сэмом! — и Мэй на первом этаже административного комплекса и друг за дружкой двинулись проторенной дорожкой в сторону кабинета проректора Алахетина. Того самого, где чуть больше года назад сэр Джордас Элфант принимал меня на факультет смерти.

"Какой конкретно у тебя план?" — нацарапал на листике бумаги Джеймс, а я поморщилась, потому что безо всякого удовольствия ждала именно этого вопроса. План, как обычно, имелся такой, что лучше бы его и не было вовсе.

Джеймс и Мэй остались за пределами кабинета, а я постучалась. Было по-прежнему дико стучать и не слышать стука.

Интересно, если сэр Джордас мог как-то снимать печати, может, и я смогу? Конечно, у меня нет его опыта и знаний, зато я сильная и очень многое чувствую. С недавних пор действительно начала ощущать вокруг себя плетения печатей безмолвия и тишины, сложные, многогранные. Может быть, однажды…