Академия тишины

Хотела бы она увидеть нас сейчас? Несмотря ни на что, живых, повзрослевших, смеющихся, нашедших друг друга и подружившихся? Здесь, в Академии Безмолвия?

Или только его, сына от любимого мужчины, сына, ради которого, похоже, были все её жертвы?

Джеймс, не отрывая от меня сияющего взгляда, покачал головой, словно по-прежнему мог слышать все мои мысли, и я, отвечая незаметно изменившейся музыке, ставшую вдруг более тихой, пронзительной и медленной, уткнулась лбом ему в плечо.

***

Мы отошли с центра зала в сторону, и я заставила себя стряхнуть эйфорический флёр и осмотреться. Порой я натыкалась на заинтересованный взгляд — но самокритично списывала его не на собственную неотразимость, а просто на появление второкурсника, которые лично меня в прошлом году пугали до дрожи.

Интересно, зачем на молодежный праздник, где из чего-то алкогольного нам может максимум достаться слегка забродивший ягодный сок, ставят такие провокационные пузатые тонконогие бокалы из позолоченного стекла? В прошлом были серебряные, неужели все разбили? Вполне достаточно было бы обыкновенных стаканов, глядишь, и неподобающих мыслей у студентов было бы меньше. Наш курс алкоголем исправно снабжал Джард, а вот нынешним первокурсникам так не повезло, поэтому окружающие нас лица радовали трезвыми незамутненными взглядами.

А больше, пожалуй, не радовали ничем.

Наверное, можно было уже потихоньку уходить — хватит с Джеймса и одного танца, но… С одной стороны, фантазия о раздевающем меня Габриэле всё ещё будоражила воображение. С другой стороны, и платье, и причёску надо будет как-то объяснить, все вопросы, к сожалению, поцелуями не закроешь.

И я малодушно медлила, украдкой разглядывая девчонок и пытаясь вычислить ту, что прельстила Джеймса.

Худенькую остроносую брюнетку отмела сразу — миловидная, но явно стервозная, кому такая нужна. Подумав, "отчислила" и скромную русую девушку, стоящую поодаль в одиночестве и смотрящую себе под ноги — слишком уж она походила на Мэй, которой братец, вопреки моим тайным ожиданиям, вообще не заинтересовался. Еще одна девица со светлыми, почти как у Габриэля, волосами, заплетенными в две объёмные косы, показалась слишком пустоголовой и простой, как кусочек травяного мыла — ну о чём Джейси с ней говорить? Еще одна была слишком пухлая, одна — выше рослого Сэма Фокса на полголовы, три так пожирали братца глазами, что в моём появлении не было никакой необходимости… В итоге я остановилась на двух кандидатках: лукавой "лисичке" с парой кокетливых пучков рыжеватых волос — уж не дочка ли сэра Джордаса? — и серьезной брюнетке, как и Габриэль, в очках, смотрящей вокруг слегка отстраненно, словно она думала о чем-то своём, куда более важном.

— Каковы твои ставки? — вполголоса поинтересовался братец.

— Пока ещё в размышлениях, — тон в тон ему ответила я.

— Это в размышлениях о девушках ты столь пристально изучаешь дно своего бокала?

— Я думаю, можно ли магическим образом превратить сок в вино.

— А это реально?! — включился в разговор еще один первокурсник, низенький и круглолицый, глядя на меня заинтересованно, если и не с вожделением, то как минимум с уважением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну-у… Целиком вряд ли. Ускорить процесс брожения — да, но в целом будет невкусно. Нужно подсластить, подфильтровать…

— Сразу видно девочку с хутора! — хмыкнул Джеймс.

— Вон та, самая пышногрудая.

— Мимо.

— Тогда вон та рыженькая.

— Дебра?! Да ну её к демонам, у неё такая нездоровая фантазия, вечно чего-нибудь выдумывает, мрак.

— Ну-ну… Тёмненькая в очках?

— Ким? Эта заучка?!

— Ну у тебя и капризы. Так мы с Габриэлем никогда тебя никуда не сплавим..

— А как ускорить процесс брожения?! — подобострастно вопросил всё тот же пухленький паренёк и дружески прижался мягким подбородком к моему плечу.

— Пойдём еще потанцуем? — торопливо предложил Джеймс и потянул меня прочь от потенциального алкоголика.

— Вообще-то мне надо идти.

— Дай-ка угадаю… желаешь поразить Габриэля в самое сердце, если мне будет позволен этот эвфемизм?

— Бдишь за моей девичьей честью?

Джеймс наклонился почти к самому моему уху:

— За его. Что он будет делать, если ты его обесчестишь и бросишь?

Я придумывала достойный ответ, как вдруг почувствовала странное движение воздуха над головой. Что-то лёгкое посыпалась на голову, я провела рукой по макушке — и увидела на ладони белый порошок. Услышала какой-то треск, потом невнятный вскрик где-то сбоку, подняла голову — и сама чуть не заорала. Прямо над нашими с Джеймсом головами зависла огромная стеклянная люстра.

В воздухе, демоны её пожри, зависла!

Я даже не успела подумать, что делаю. Оттолкнула брата, а потом вытолкнула огненную струю вертикально вверх. Люстру отбросило не хуже, чем воздушным потоком, она буквально вонзилась обратно в потолок, с которого была кем-то до этого сорвана, на ошеломлённых студентов дождём посыпались осколки стекла, но основная, металлическая основа, вошла в потолок, как нож.

Кто-то ухватил меня за плечо и тряхнул:

— Вы что творите?!