Академия тишины

— Ну и где ты? — мрачно говорю я, мысленно договаривая, "зараза ревнивая". Анна появляется не сразу, проявляется из ниоткуда, дав нам возможность несколько минут поотмахиваться вволю от её вроде бы безобидных, но назойливых и страхолюдных питомцев. Длинные космы развиваются как-то ассиметрично: правая сторона дыбится парусом на штормовом ветру, а левая тоскливо поникла.

— А ну с-с-с-ппать! — голос призрака, как обычно, звучит словно бы изнутри, хочется отчаянно потрясти головой и вытряхнуть его оттуда, сегодня в нём к тому же проскакивают какое-то змеиное шипение. — Иш-ш-шь ч-ч-чего удумали, раз-з-звратники!

Это её от возмущения так перекосило?

— Не лезь не в своё дело, — разозлилась я. — Тоже мне, морализаторша нашлась. Тебе-то не с кем целоваться, думаю, что и при жизни особо не с кем было, только смотреть можешь, вот и бесишься.

Волосы призрака гневно взметнулись вверх, на этот раз на диво симметрично.

"Что толку в поцелуях, — прозвучал внутри меня довольно-таки ехидный голос Анны. — Энтони с Корнелией по всем кустам обжимался, а в итоге что? Женился на Маргарите Хэйер, верно? Та скромная была, строгая, ох, не ценят мужчины легкодоступных!".

"Это я-то легкодоступная?!" — возмутилась я, мысленно ставя себе зарубку на памяти посмотреть в библиотеке что-нибудь на тему "Как развеять приставучего призрака. Надолго, с гарантией".

Тем не менее, упоминание о матери меня отрезвило. В самом деле, не знаю, что именно произошло, но не стоит повторять путь адептки Менел. И хотя я отчего-то была уверена, что намёки Анны действительности не соответствуют, а кроме того, несмотря на некоторую неприязнь, доверяла словам Энтони Фокса, а также собственным глазам, что-то такое призрак внутри задел, зацепил…

— Счас-с-с позову с-с-сэра Мэтью! — угрожающе просвистела Анна вслух, и я сдалась, но напоследок всё-таки не удержалась от маленькой милой пакости: мысленно ухватила нити магических плетений всё ещё кружащихся над головой Анны летучих умертвий, сконцентрировалась и послала мысленный приказ. Почему-то умертвия неплохо меня слушались, хотя в программе обучения ещё ничего такого не было. Повинуясь команде, мыши-скелеты взмыли вверх и унеслись в даль, пронзив прозрачное тело призрака.

— Поз-з-зёрка!

— Не завидуй, — я схватила Габриэля за руку и потащила вперёд. — Извини, понимаю, что тебе тоже хотелось бы что-нибудь сказать, но пришлось выступать за двоих. Надеюсь, за свою любимую соседку ты не обиделся, но…

Я вдруг осеклась, вспомнив о том, за каким занятием застала нас Анна, а Габ отдёрнул руку — между моих пальцев пробежалась огненная змейка, а щёки обожгло румянцем. Мы уставились друг на друга.

— В Академии нас в покое не оставят, — озвучила я, подняв глаза к небу: маленькая мёртвая летучая мышь конвульсивно порхала над нашими головами. И не надо было быть адептом Академии безмолвия, чтобы прочесть ответ в разноцветных глазах Габриэля.

Таких понимающих глазах, нежному голубому и насмешливому зелёному.

— Да, — тихонько кивнула я, шикнула на мышь и улыбнулась ему.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Ни Габриэль, ни Ларс моей радости от поездок в Тарол разделить не пожелали. Проявив редкостное единодушие в редкостном занудстве, они две недели по очереди — Габ чаще, а Ларс реже — скручивали мне мозги рулетиком всякими унылыми предостережениями, наподобие "Джейма, надо быть осторожнее", "Джейма, осторожность — мать мудрости", "добрая наседка одним глазом зерно видит, а другим — коршуна" — и где они только такого понахватались?! Слушать тошно, но я терпела, списывая на природные огрехи характера и мальчишескую задетую гордость — всё-таки выбрали не их, а меня. Но когда Габриэль сказал: "Джей, ты обманываешь себя, прикрываешься якобы желанием разузнать что-то о матери, а на самом деле тебя просто тянет на всякие авантюры, которые потом плохо закончатся", я не выдержала. Мужчины! Нет, конечно, мы не поссорились, с Габриэлем вообще было трудно конфликтовать, но сегодня дверью, образно выражаясь, я хлопнула, и ушла куда подальше, а точнее — в лес, считая вдохи и выдохи, чтобы утихомирить бурлящее внутри и норовящее выплеснуться наружу пламя.

С одной стороны, это было опасно — погода в начале лета стояла сухая и жаркая, отчаянно выживавшая трава загорелась бы в считанные секунды. С другой стороны, островки относительной прохлады и тени, атмосфера покоя и безлюдия, которая там царила, действовали успокаивающе, целительно, несмотря на бродящих там зверьков-умертвий — подумать тоже, какая это, в сущности, ерунда! Зато назойливых и кусачих насекомых, в изобилии водящихся на хуторе, там вовсе не было, а жаль — можно было бы посжигать хотя бы мокрец или бабочников, просто так, пар выпустить.