Академия Трёх Сил

И я предложила, стараясь думать, что передо мной Лас или Вейс:

— Мы вполне можем спать вместе на кровати, она вон какая громадная.

Хагос, только бы он не подумал ничего лишнего! Только бы не отвесил какую-нибудь дурацкую шуточку…

— Не боишься за свою невинность? — спросил Хен с ехидной широченной улыбкой.

А потом поймал мой взгляд, и всё вдруг неуловимо переменилось. Повисла странная напряжённость, Хен отвёл взгляд, улыбка пропала с его лица.

Он отошёл к балконной двери. Оттуда оглядел спальню ещё раз. Сказал с вопросительным оттенком:

— Как тебе будет удобнее?

— Ну кровать огромная, — пробурчала я снова. — Не думаю, что будем мешать друг другу.

— Ну хорошо, — с сомнением отозвался Хен. — Сегодня можно и так. А так надо в здешних лавках или в городских присмотреть какой-нибудь топчан, поставим его в гостиной.

Я кивнула. Вот и договорились, а всё равно неловко и немного обидно.

Ужинать решили «дома». Хен сам предложил что-нибудь приготовить. У меня с готовкой было худо, я как-то всю жизнь налегала больше на упражнения с мечом, чем на всякие женские занятия, и даже мама, сама не очень любившая готовить, смотрела на это сквозь пальцы. А теперь вот я об этом пожалела.

Знай я, как всё это делается, сейчас бы так же ловко стучала бы ножом по доске, шинкуя капусту, или одной непрерывной стружкой бы снимала с картошки кожуру. А так оставалось лишь наблюдать, как это делает Хен.

Впрочем, это тоже было здорово. Я загляделась на его ловкие быстрые движения и длинные сильные пальцы… когда они брали овощи, почему-то так и представлялось, как эти же пальцы ласкают женское тело. Такими же нежными и уверенными движениями.

— О чём задумалась? — вопрос застал меня врасплох.

Я поспешно отвернулась и только после этого сообразила, что попытка скрыть выдала меня с головой. Боязливо глянула на Хена — так и есть, он смеялся. Одними губами и глазами — но искорки смеха читались безошибочно.

— Учусь, — пробурчала в ответ. Показала учебник по животноводству, как будто в качестве оправдания.

— Может, чем-нибудь помочь? — Хен накрыл крышкой закипавший суп.

Сполоснул доску, поставил на сушилку. Потом неторопливо подошёл и остановился прямо за моей спиной. Позвоночник тут же осыпало мурашками.

Я покачала головой. Потом вспомнила ласку.

— Как ты думаешь, кто следит за мной?

— Следит? Зачем?

— Вот это я и хочу выяснить.

Хен, кажется, пожал плечами или развёл руками: я почувствовала движение воздуха и поймала краем глаза отражение в стоявшем наискосок большом зеркале. Уставилась туда уже с осознанным интересом.

Хен стоял, как я думала, совсем рядом, при этом сохраняя небольшое расстояние. Меня поразило его выражение лица: удивительно серьёзное и даже как будто с долей душевной борьбы, от которой делались чётче скулы и сильнее становилась складочка между бровей. Он смотрел не на меня, а скорее в пространство, но стоял при этом так, словно вот-вот был готов сделать шаг вперёд и заключить меня в объятия.

Я поспешно отвернулась от зеркала.

Ну вот, начинается: безудержное воображение, дурацкие желания, всякая придуманная чушь. Если дать мне волю, я снова себя накручу. Опять как наброшусь на Хена с признаниями или, упаси Нигос, поцелуями.

Чтобы избавиться от наваждения, продолжила рассуждать вслух:

— Интересно, может ли быть такое, чтобы маг не был внутри?

— Почему ты думаешь, что не был?

— Не знаю… может, мне просто хочется так думать. А то неудобно думать, что со мной спал… кто-то.

Хен издал короткий смешок.

— Зайди завтра к животноводам, — посоветовал он. — Не повредит узнать побольше об их магии. Может, и подозреваемого найдёшь.

Почему-то меня эта мысль не вдохновила. Даже наоборот — как будто стоило Хену её озвучить, как у меня появилась внутренняя уверенность, что полезной информации на кафедре животноводства я не получу. Это, конечно, не повод не идти туда, но всё же…

И на протяжении ужина, и вообще на протяжении всего вечера меня не покидало ощущение странности. Может, тому виной были натянутые нервы, может, то, что после признания прошла всего пара дней, и ничего ещё не успело забыться.

А может, просто во всём виновато было присутствие Хена так рядом — постоянно, как будто так и должно было быть. То и дело накатывали разные мысли: а что если бы мы на самом деле были женаты. А что если бы на самом деле… вот едим-едим, а потом… Хен бы подошёл, обнял меня, поднял бы со стула… и его губы накрыли бы мои, я бы обвила руками его шею, он бы схватил меня на руки — а там уже шёлковое покрывало и тёмно-зелёный балдахин над нашими головами, и жадные прикосновения, и шелест сбрасываемой одежды.

Ужасно.

Но когда настала пора ложиться (перед этим я вызвалась помыть посуду, раз уж в готовке не участвовала), Хен вдруг объявил:

— Я пойду проветрюсь, а ты ложись.

Я поначалу хотела было возмутиться: какое проветрюсь на ночь глядя?! Потом сообразила: он же даёт мне возможность спокойно помыться и лечь. Кивнула, без возражений проводила, закрыла за ним дверь и действительно спокойно, хоть и быстро, расправилась с вечерними процедурами.