Академия туманного острова

Ноги сами потянули меня к лестнице. Нужно подобраться ближе, чтобы посмотреть, обычная там дверь или такая, как в научном центре. Тогда задача становится сложнее. Я подошла к загромождению из ящиков и встала на один из них, чтобы через щель заглянуть, что находится дальше. Сзади послышались шаги, это был Арий. Он подлетел ко мне и за руку стащил вниз. Кошачья мордочка перестала быть милой, а лучилась бешенством. Казалось, парень сейчас зашипит.

– Почему тебе постоянно нужно куда-то лезть? – гневным шепотом спросил одноклассник, – Одного наказания мало?

– Просто хотела посмотреть, что там находится, – произнесла я невинным голосом, будто Арий – строгий родитель, несправедливо кричащий на бедного ребенка.

Юноша устало вздохнул, но смягчился. Вообще я не понимала его целей: старался он уберечь меня или тайну острова. В любом случае миссия была неблагодарной, по крайней мере, я говорить «спасибо» не собиралась.

– Я уже понял, что на себя тебе все равно, но подумай о Сюзанне. Она полагается на нас, а ты хочешь так ее подставить, – сказал юноша.

Мне не нравилось, когда люди начинали разговаривать не со мной, а с моей совестью, потому что она с удовольствием откликалась и любила поболтать. Сюзанну подводить не хотелось, да и Ария тоже. Но если эти двое, в конце концов, подложат мне свинью, это будет уроком.

– Все, ухожу, – я подняла руки вверх, будто сдавалась.

– Вита, – позвал парень, когда я уже отошла на несколько шагов, – я на твоей стороне.

И я поверила. Так подсказало сердце, но можно ли его слушать, когда оно уязвимо.

ГЛАВА 16. ДОСЬЕ

Из зеркала на меня смотрела девушка в длинном черном платье с кружевным корсетом. И одна деталь выглядела совсем инородной – грудь. В этом наряде у меня появилась грудь! Плоской доской я, конечно, не была, но такие парящие облачка мне довелось видеть на себе впервые.

Я внимательно осматривала свое отражение, недоверчиво поправляя корсет, будто думала, что грудь была его частью. Позади по комнате порхала Аврора в белоснежном платье с пышной юбкой. Она кружилась вокруг своей оси, играла подолом и выглядела, как настоящая принцесса. Диссонанс создавали лишь дреды, напоминающие непослушные пружинки.

– Най-на-на, – беззаботно напевала Рори, подметая подолом пол.

Затем схватила меня за руки и закружила вместе с собой. Я боязливо посматривала на свою грудь, беспокоясь, что корсет может сползти. Хоть в ателье и находились только мы и Бека, все равно было бы неловко.

– Мы как Элинор и Марианна Дэшвуд, собирающиеся на званый вечер, – воскликнула Рори. Сравнение я поняла, потому что была знакома с творчеством Джейн Остин, – хотя они те еще бедняжки. Не хотела бы я такой судьбы.

– Почему? Они же обе обрели счастье, – не поняла я.

– Ты, видимо, забыла, чем кончился роман. Они резвились на краю пропасти и сорвались вниз.

Сначала я хотела возразить, но потом вспомнила, что версии книг на острове отличаются от оригинальных. Значит, местные литературные редакторы решили именно так закончить история сестер Дэшвуд. Печально и мрачно, как раз в духе острова. Хотела бы я встретиться с человеком, который переписывает легендарные романы, и сказать ему пару ласковых.

После примерки платьев мы отправились навестить бабушку Рори. Она испекла брусничный пирог, который было бы преступлением не попробовать. Выпечка Софии – самая вкусная вещь на земле. Всегда, когда мы у нее обедаем, я думаю: «Все, это край совершенства, сделать вкуснее просто невозможно». Однако баби это как-то удается. Здесь замешана магия, иначе не объяснишь.

– А мы с Витой сегодня мерили платья! – похвасталась Рори бабушке.

– Вита тоже будет белой орхидеей?

– Она отказалась, – ответила подруга и сморщилась, посмотрев на меня, – но темное платье ей очень идет. Она как черный лебедь.

– Только перьев не хватает, – поддержала я разговор.

– Может, черный лебедь твое тотемное животное? – предположила Аврора и между делом потянулась к пирогу, но баби легонько шлепнула ее по руке. Она не любила, когда ели не с тарелок.

– Скорее уж белый. Вон какая у Виты светлая коса, – София подошла ко мне и начала пальцами расчесывать мои волосы, которые сегодня я оставила распущенными.

Раньше мою шевелюру трогали лишь парикмахеры, но они не делали это так ласково. В прикосновениях Софии было столько нежности, что мне захотелось поблагодарить ее и поцеловать руки. Наверное, вот оно как, когда у тебя есть мама или бабушка. Папа редко проявлял свои чувства, мы могли обняться только в крайних случаях, когда я возвращалась домой из лагеря, например. И то это были сухие формальные объятия, к которым приходилось прибегнуть, чтобы не стоять, как истуканы. Знаю, папа очень меня любил, но мужчинам сложнее показывать свою любовь. Но он всегда подогревал молоко с медом и маслом, когда я болела, и встречал, если поздно возвращалась домой. В этом проявлялась его забота, но иногда хотелось, чтобы меня просто погладили по головке и поцеловали в лоб.

– Мне так хочется узнать свое тотемное животное. Думаю, это черная пантера или другая дикая кошка, – мечтательно произнесла Аврора.