Академия вампиров. Взгляд Дмитрия (ЛП)

Я пытался сохранять спокойствие, когда говорил с ней, но чувствовал, как у меня поднимается кровяное давление.

Роза просто закатила глаза.

— О, я поняла. Так вот в чем все дело? Я задеваю твою большую, большую мужскую гордость? Ты боишься, что я испорчу твою репутацию?

— Моя репутация уже создана, Роза, — я наконец-то сорвался, и ее взгляд сменился с саркастического на испуганный, когда я возвышался над ней с горящими глазами. — Я установил свои стандарты и живу в соответствии с ними уже долгое время. Какими ты сделаешь свои стандарты, еще предстоит увидеть. А теперь возвращайся в свою комнату — если сможешь справиться с этим, не бросаясь на кого-то другого.

— Это твой тонкий способ назвать меня шлюхой?

В этот момент мы подпитывались эмоциями друг друга, и я говорил, не думая.

— Я слышал слухи, которые рассказывают. Я слышал истории о тебе.

В этот момент мы были в нескольких дюймах друг от друга, оба тяжело дышали от ярости, когда мы смотрели друг на друга сверху вниз. Внезапно ее глаза расширились, и я понял, что только что сказал ей. Я потерял видимость профессионального наставника (хотя можно утверждать, что в этой гостиной я не был наставником ни одной секунды), и я сделал всю эту ситуации личной. Я позволил своему характеру взять верх надо мной. Одно дело, если бы я спокойно отругал ее и назначил наказание. Вместо этого мы спорили, и я выкрикивал оскорбления в ее адрес, пока она не дошла до предела. То, что я сказал, глубоко ранило ее. Единственное, что делало все еще хуже, было то, что всего на мгновение это было моим намерением. Причинить ей боль, сломать ее, и я сделал именно это.

Я отчаянно пытался найти какой-нибудь способ извиниться за свою вспышку, наблюдая, как ее глаза наполняются слезами. Она отступила назад и села на диван рядом с нами, закрыв лицо руками, чтобы скрыть свое рушащееся самообладание.

— Почему это неправильно… я не знаю, веселиться? — ее приглушенные слова стали более четкими, когда она посмотрела на меня почти умоляюще. — Мне семнадцать, ты знаешь? Я должна наслаждаться.

Я вздохнул, садясь рядом с ней на диван. Я старался держаться на некотором расстоянии между нами; достаточно близко, чтобы, надеюсь, обеспечить некоторый комфорт, но достаточно далеко, чтобы мы нигде не соприкасались.

Часть меня хотела обнять ее и прижать к себе. Я знал, что она чувствовала себя неуязвимой, и, честно говоря, я тоже. Мои мысли обратились к моим последним годам в академии, когда я изо всех сил пытался уравновесить мою карьеру и остатки моей юношеской свободы. Иногда я жалел, что тогда не проводил больше времени, наслаждаясь жизнью, проводя больше времени со своими друзьями и семьей. В других случаях я жалею, что не был так же предан своему обучению. Возможно, это все изменило бы для меня…для Ивана.

— Тебе семнадцать, и меньше, чем через год чья-то жизнь и смерть будут в твоих руках. Если бы ты была человеком или мороем, ты могла бы повеселиться. Ты могла бы делать то, что делают другие девушки.

— Но ты говоришь, что я не могу, — ее голос был спокоен, как будто она понимала, что я говорю, даже если она еще не совсем это приняла. Но ее глаза были такими грустными. Я знал, что она хотела, чтобы я сказал что–то, что угодно, еще. Я почувствовал мгновенное желание протянуть руку и взять ее за руку, сказать ей, как бы я хотел, чтобы все было по-другому. Вместо этого я отвернулся.

— Когда мне было семнадцать, я встретил Ивана Зеклоса, — я все еще помнил тот момент и снова удивился, как два человека, которые казались такими разными, могли стать так близки за такой короткий промежуток времени. Я продолжил, — Мы не были похожи на тебя и Лиссу, но мы стали друзьями, и он попросил меня стать его стражем, когда я закончил школу. Я был лучшим учеником в своей школе. Я уделял внимание всему на своих занятиях, но в конце концов этого оказалось недостаточно, — я почти чувствовал запах крови, смерти. — Вот как это бывает в этой жизни. Один промах, одно отвлечение внимания… — я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на том, где я сейчас нахожусь, а не на этом кошмаре, — и уже слишком поздно.

Мы оба сидели молча, как мне показалось, несколько часов. Мы смотрели на пол, на наши руки, куда угодно, только не друг на друга. Мы оба были погружены в свои собственные мысли. Когда Роза нарушила молчание, я чуть не подпрыгнул.

— Джесси тоже Зеклос.

— Я знаю.

— Тебя это беспокоит? Он напоминает тебе Ивана?