Академия вампиров. Взгляд Дмитрия (ЛП)

— Я расстроился из-за этого по многим причинам. В конце концов, ты нарушила правила, и… — я остановился. Оправдания казались жалкими даже мне самому. Хотя они, возможно, были в какой-то степени правдивы, они и близко не подошли к истинной причине… той, которую даже я сам не мог понять.

Поэтому вместо этого мы просто смотрели друг на друга, сплетя пальцы между собой и тихо произнося незнакомые слова. Время, казалось, застыло, пока на ее лице не появилась легкая хмурость, и она не посмотрела вниз на свои ноги.

Ее слова были едва слышны, как шепот.

— Я знаю, ты слышал, что люди говорят, что я…

— Я знаю, что это неправда, — я оборвал ее, надеясь наконец-то дать хоть какую-то уверенность посреди вопросительных взглядов, с которыми она жила уже несколько дней.

Однако она усомнилась в моей уверенности:

— Да, но как ты…

— Потому что я знаю тебя, — твердо ответил я, притягивая ее руки немного ближе к себе. — Я знаю твой характер. Я знаю, что ты будешь отличным стражем.

На этот раз слезы, навернувшиеся ей на глаза, были не от стыда или боли, а от облегчения. Я снова боролся с непреодолимым желанием поцеловать ее, но, к счастью, она заговорила до того, как я проиграл битву с самим собой.

— Я рада, что кто-то в меня верит. Все остальные считают меня совершенно безответственной.

К сожалению, она не была полностью неправа. В кампусе было много людей, которые рассчитывали на нее или даже делали ставки против нее. Но те из нас, кто имел удовольствие действительно знать Роуз, знали, что они не могли быть более неправы. Я был уверен, что однажды ее будут уважать так же, если не больше, как ее собственную мать.

— Я вижу, как ты больше беспокоишься о Лиссе, чем о себе… Нет. Ты понимаешь свои обязанности лучше, чем стражи вдвое старше. Ты сделаешь то, что должен сделать страж, чтобы добиться успеха.

Ее улыбка сказала мне, что она оценила мои слова, но ухмылка сказала, что она не смогла удержаться от легкомысленного ответа.

— Ну, я не знаю, смогу ли я сделать все, что должна.

Я понятия не имел, о чем она говорит, поэтому просто вопросительно приподнял бровь.

— Я не хочу стричь волосы.

Это был такой странный комментарий, что я бы рассмеялся, если бы не мог сказать, что она была серьезна, по крайней мере, на каком-то уровне.

— Тебе не нужно стричь волосы. Это не обязательно, — если бы это было так, я бы давно получил выговор.

— Все остальные женщины-хранительницы так делают. Они хвастаются своими татуировками.

Конечно, она была права. Большинство женщин действительно носили короткие стрижки, чтобы их татуировки всегда были видны. Даже некоторые из старших новичков перенимали тот же стиль. Но я не мог представить, что локоны моей Розы будут принесены в жертву чему-то столь несущественному, как возможность выставить напоказ свои убийства на публике.

Я протянул руку, чтобы коснуться драгоценной пряди, которая вылезла из хвоста во время тренировки и теперь лежала на ее щеке, улыбнувшись, я скрутил ее и почувствовал шелковые нити между большим и указательным пальцами. Мгновение спустя я заметил, как она покраснела под моей рукой, и понял, что я сделал. Я отстранился и встал, удивленный своей наглостью, но несколько взволнованный тем, что смог вызвать у нее такую реакцию.

— Не стриги их.

Она на мгновение запнулась, прежде чем вспомнила, как говорить.

— Но никто не увидит мои татуировки, если я этого не сделаю.

И снова я не смогла сдержать ухмылку на своих губах. Я направился к двери спортзала, подхватив свою сумку, чтобы уйти, прежде чем повернуться к ней.

— Закалывай их наверх.

========== Глава 16. Секреты раскрыты ==========

После нашего разговора Роуз, казалось, почувствовала себя намного лучше. Она все еще была немного тихой и сдержанной во время занятий и все еще казалась немного нервной время от времени, но она вернулась к еде и сну, как обычно.

Даже наши тренировки вернулись к своему обычному распорядку, к чему у меня были смешанные чувства. Я знал, что мне следует сосредоточиться только на ее тренировках, но время от времени я чувствовал эту ставшую знакомой искру контакта, когда блокировал одно из ее движений. Я почувствовал желание украсть что-то большее, чем победу, если бы прижал ее в матче. Открываться ей и быть рядом, чтобы поддержать ее в ответ, было так комфортно. Больше, чем я когда-либо думал. Больше, чем я все еще думал, что это должно быть. Но, больше всего на свете я не мог забыть этот румянец. Этот образ, казалось, был на переднем плане моего сознания, независимо от того, как часто я пытался оттолкнуть его. Во время тренировок, в церкви, на патрулировании и почти каждую ночь перед сном.

Что бы это могло значить? Вот вопрос, который не давал мне покоя. Ничего. Вероятно, это ничего не значило. Я совершенно точно перешел все границы дозволенного. Прикасаюсь к ее волосам, задерживаюсь и держу ее за руки гораздо дольше, чем следовало бы. Вероятно, она была смущена своей прямотой. Вот что я пытался сказать себе, но мне казалось, что это неправильно. То, как она смотрела на меня, было… другим. Это заставило меня почувствовать себя по-другому.