Академия Весны

На своей кровати Брайт находит «тревожный чемоданчик». Свой рюкзак «Глум», заботливо собранный кем‐то неизвестным. С улыбкой достает плеер, три разные шапки, свернутые в компактные трубочки, винную помаду и две футболки с яркими принтами. Черные удобные брюки, комплект белья и ванные принадлежности. Там же блокнот с рисунками, канцелярский нож и бутылка воды. Брайт понимает, что будет по девчонкам скучать. Оглядывается по сторонам и прикидывает: привязалась бы к этой комнате, если бы прожила тут шесть лет? Пожалуй.

Хочется в душ и переодеться. На ней футболка Рейва и его же спортивные штаны, он принес все это еще в те сутки, что она провалялась без сознания, и больше ни с кем об одежде Брайт не разговаривала. Почему‐то мысль попросить об этом соседок даже не пришла в голову.

Брайт быстро раздевается, забирается под воду и блаженно выдыхает. Ей кажется, что прошла вечность с тех пор, как в последний раз она так наслаждалась чем‐то. Через двадцать минут становится очевидно, что больше задерживаться не стоит, брат Шеннен уже где‐то в пути, и на встрече должны присутствовать все участники этого маленького мятежа. Остается только надеяться, что Шен имеет достаточно влияния на брата. Ну и конечно, что он вообще в курсе происходящего. Эта ставка вовсе не обязана сыграть, и никто ни в чем до конца не уверен. Если Брайт все поняла правильно, Шайло талантлив в уловках, подслушивании сплетен и подлизывании ко всем, кто может хоть чем‐то помочь в продвижении по социальной лестнице. Неприятный, юркий, скользкий тип.

Брайт выходит из душа, одевается в привычную одежду, не форму. Смотрит на рюкзак и в последнюю секунду берет его с кровати. Тоскливо думать, что ей могут понадобиться вещи, но будет еще хуже, если останется без них. Мысленно попрощавшись с комнатой, Брайт покидает дом, натянув на нос очки. Все вернулось на круги своя, она опять та, кто боится быть не как все. Опять боится, что розовые глаза – повод высмеять или уколоть. Дорого же ей далось развлечение Бэли Теран. А уж разговор с Шеннен Блан прямо‐таки раскрыл глаза на «правду». Но теперь уже точно пора со всем покончить, узнать, чем там отец занимался в своих лабораториях, и забыть обо всем, как о страшном сне, вернувшись домой.

У Академии толпится народ, пары закончились. Иные стоят у лавки с кофе, греют руки о стаканчики и дышат горячим паром, согревая покрасневшие носы. Истинные морщатся, будто вокруг них разложили кучи дерьма, и медленно растекаются в сторону выхода из кампуса. Брайт очень надеется, что эта свора голодных собак ее не заметит. Натягивает капюшон на голову, прячет толстый кудрявый хвост, поправляет очки и натягивает лямки «Глума». Она идет мимо истинных, заодно высматривая хоть кого‐то знакомого, даже Якобин подойдет, да черт с ним, пусть хоть Шеннен Блан.

– Интересно, сколько эта мерзость еще тут протянет? – закатывается кто‐то в отвратительном смехе.

Брайт стискивает зубы, как в первый день, и уверяет себя, что нужно терпеть. Это последний раз, уже завтра корабль отчалит от берега. Завтра вечером она уляжется в свою ванну на вычурных медных ножках и пролежит так сутки.

– Напомните, а почему она еще тут?

– Любой истинный бы ее уделал, верно? Так чего мы ждем? – восклицает Айрен Ито.

Нет-нет-нет. Брайт упрямо идет к лестнице, поднимается по ступеням, чувствует, что кто‐то ущипнул за руку и отпрянул. Как с диким животным.

– Эй-эй, и кто‐то считал ее хорошенькой?

– Она танцевала с нами на одном паркете?

– Ни на что не годные ученые! Сразу было ясно, что никакой аркаимец не справится!

– Наша кровь слишком драгоценна, чтобы кто‐то в нее вмешивался! Тем более своими грязными дорнийскими руками.

Снова ущипнули.

– Алле-алле-алле-у. – Это происходит само собой, Брайт напевает себе под нос. Как будто чтобы не слышать жужжание толпы. Со стороны может показаться, что она входит в транс. – Я тебя, моряк, найду…

В голове туман, перед глазами тоже. Белки глаз наливаются розовым, радужка становится бордовой.

– Будешь ты отныне мой…

Внутри все клокочет, заостряются ногти. Она же и правда старалась. Она пыталась держать себя в руках так долго, очень хотела быть такой, как они! Просто тихой иной, ни больше ни меньше.

– Олле-олле-олле-ой…

– Стой! – Голос не кажется знакомым, и это определенно вызывает у Брайт вопросы. – Если ты это сделаешь…

Она поднимает глаза и сквозь розовый туман видит расплывающееся лицо Шеннен Блан.

– Поздно, – выдыхает Брайт и разворачивается на каблуках, вставая лицом к толпе озверевших щенят. Их ухмылки выцветают раньше, чем она набирает в грудь воздуха. Брайт медленно тянется к рюкзаку и достает оттуда бутылку воды, что заботливо упаковали для нее предусмотрительные подруги. Делает глоток, остальное выливает на руки. – Ну что, проверим, кто сильнее? – спрашивает она, глядя на истинных.