Академия Весны

Рейв тоже думает, что Марион Порт была у него в первый и последний раз. Потому что чертова девчонка Масон все время торчала, будто выжженная на обратной стороне век! А потом эта проклятая боль, ни на что не похожая. Ее боль.

– Твою мать, Масон! – опять повторяет он уже спокойнее, глядя в потолок. В глазах у него полыхает такая гамма чувств, что черепушку одной противной сирены должно просто разорвать отдачей. Ей было больно. Или она это специально? Плевать! Это не его забота! Жива, и ладно! Если она это специально, то должна прямо сейчас валить с планеты! Потому что Рейв зол! Проклятая Масон! – Проклятая, черт побери, Масон!

Рейв закрывает глаза и через пару секунд снова открывает. Он осознаёт, что зол не потому, что сорвался отличный секс с Марион Порт, которая вот уже месяц как себя ему всячески предлагала. Он злится, потому что ему не жаль сорванного секса. Потому что ничего не чувствует по этому поводу. Ему безразлично. Он думает о чертовой боли Масон, которая так неуместно вмешалась в его планы, а о Марион Порт – нет. Он зол на то, что почти рад остаться сейчас в одиночестве, и это неправильно. Он зол, что так или иначе нет-нет, а чувствует то одно, то другое по ту сторону, но вот такую слепящую боль – впервые.

– Тво-ю-мать-ма-сон, – рычит он, срываясь с места. – Чертова дура!

Она или сделала это специально, и тогда ей не жить – поправка: им обоим не жить. Или ее шкурку снова нужно спасать!

Муки длятся катастрофически недолго. Рейв просто одевается и покидает дом.

Глава девятнадцатая Притяжение

ПРИТЯЖЕНИЕ

Тяготение тел друг к другу.

Она спит. Волосы разметались по бордовой подушке, кожа кажется фарфоровой. Она дышит медленно, мерно. Грудь поднимается и опускается. Одеяло сползло до живота, а линялая футболка с логотипом малоизвестной панк-группы, наоборот, задралась, и виден впалый тощий живот. Ладонь перевязана кое‐как, бинты пропитались кровью. На тумбочке стоит паршивое заживляющее зелье из гомеопатической аптеки. Оно с высокой вероятностью даже не дезинфицирует и уж точно не заживляет, зато минимум магии – максимум натуральности.

Кровь продолжает копиться на бинтах и капать на пол, рука свесилась с кровати под неудачным углом и просто обязана затечь, а Рейв от этой картины только сильнее сжимает кулаки, плотнее смыкает и без того почти бескровные губы в немой ярости. В нем идет полным ходом страшная война, действительно жестокая. Она или попала в очередную переделку, или поранила себя специально. В любом случае, Рейв, – уходи! Сейчас же! Она жива. В безопасности, спит, не истечет до утра кровью насмерть.

– Идиотка, – выдыхает он.

Маскировка, скрывающая Рейва от посторонних, стремительно слабеет. Опять. Почему всегда в ее присутствии? Если минуту назад проснувшаяся Лю Пьюран увидела бы просто черную дымку и решила, что ей это только кажется, то теперь увидит Рейва, застывшего над кроватью чертовой сирены. Нужно решаться: уйти или выяснить, что с ней случилось. Или уйти. Или остаться и выяснить. Или все‐таки уйти!.. И найти Марион Порт, чтобы закончить начатое. Но от этой мысли нос сам собой морщится от неприязни. Идиотская была все‐таки идея.

Лицо Масон безмятежно, Рейв будто пьет его черты, и это пугающе приятно. Она вздыхает, переворачивается на бок и теперь лежит лицом к Рейву, он садится на корточки напротив. Макадамия и тепло. Она засовывает ладонь под щеку, потом пытается проделать то же со второй, но морщится от боли. Рейв хмурится. Уходи. Он чувствует себя долбаным извращенцем или психически больным, раз пришел в ее дом, но почему‐то это казалось логичным. Жива, и ладно. Пора.

Масон шевелится и переворачивается на живот, закинув одну ногу на сбитое в кучу одеяло. Она обнимает подушку двумя руками, ворочается, хмурится во сне. Одеяло теперь вообще ничего не прикрывает, ни тощих ног, ни обнажившейся спины. У-хо-ди. Рейв пытается подняться, взявшись за край ее кровати, а она пытается снова просунуть раненую руку под голову, снова морщится, а потом ее ресницы начинают дрожать. Дыхание становится чаще, неспокойней. Она открывает глаза. Рейв замирает. Брайт тоже.

– Не ори, – предупреждает он, прежде чем она успевает понять, что к чему.