Академия Весны

– …В одиночку? А ты собственница, Масон, – смеется он. Прекрати это. Рейв, ради святых сил, прекрати, ты пожалеешь!

– Закрой рот! – тихо произносит Масон.

Да, слушай ее, Хейз. Закрой рот и иди работай!

– Во-вторых… тебе было хорошо, так ведь? Мне просто интересно… как далеко ты зашла, прежде чем прибегнуть к крайним мерам…

Это что, шепот? Ты ей шепчешь на ушко? Сопляк! Их дыхание давно смешалось, сладкая макадамия и штормовое море. Оба не могут на-ды-шать-ся.

– Не мечтай. Я сделала это… сразу… – Она говорит медленно.

Воздух настолько плотный, что от каждого движения ее губ вибрирует и касается губ Рейва. Это почти поцелуй. Это почти чертов поцелуй! Не делай этого, Хейз! Не делай! Уйди сейчас же.

– Проверим?

Размечтался, слабак. Он обрушивается на нее так, что пугается сам. Жгучая вспышка, микровзрыв, убивающий все нейронные связи в воспаленных полуживых мозгах. Ее губы слишком теплые, мягкие и вкусные. Ожидания не оправдались. А он так надеялся, что ему не понравится. Всей душой надеялся.

Иди ты к черту, Хейз.

Внутренний голос удаляется не прощаясь.

Глава двадцать четвертая Столкновение

СТОЛКНОВЕНИЕ

Встреча противников в бою, драке, поединке.

Столкновение языков, зубов и убеждений. Какая досада, что все прекрасное в этом союзе – порождение войны и ненависти. Брайт никак не может надышаться, она и не думала, что от недостатка воздуха может быть так больно. Каждое влажное скольжение губ дается с трудом, потому что активирует сладкую вспышку в груди. Но и остановиться невозможно, это самое отвратительное наслаждение в мире – целоваться. Исступленно целоваться, до искр, фейерверков, окровавленных губ, рычания и стонов. Не чувствовать движения рук, соприкосновения тел, потому что это все вторично, не важно. Важно – целоваться. Все силы направлены к центру взрыва – губам, там все ответы на вопросы. Целоваться. Сталкиваться раз за разом, не разбирая, не веря в происходящее. Чистый кайф. Если бы у чувств был цвет, то целоваться – это белый.

Абсолютный, убийственно-яркий.

Рейв никак не может призвать свой внутренний рассудительный голос, чтобы тот вправил мозги и наговорил гадостей про иных, а без этого Рейв безумен. Да! Он, как обезумевший, глотает, не жуя, свой новый потрясающий наркотик, выворачивающий наизнанку душу. В хрупком тощем теле Брайт столько необходимой Рейву силы, что мозги со скрипом сдают руководство, им не место у руля. Брайт Масон – самый вкусный яд на свете. И почему он не знал этого раньше? Сколько драгоценных столкновений упущено. Столкновений языков. Зубов. Убеждений.

Руки Рейва сжимают ее затылок, шею, худые плечи, спину с выпирающими позвонками и ребрами. Угловатая, дерзкая девчонка со странной магией занимает свое место в руках истинного мага. Сына Хейза. Сына Ордена. Немыслимо. Сейчас же истинный маг сжимает иную в своих руках и делает вид, что она в безопасности. Что он защитит от всего мира. Что она на своем месте.

Все сходит на нет до жути нежно. Он замирает, прекращает терзать ее губы и касается их долгими сладкими поцелуями, отрывается и прижимается вновь. Его руки зарылись в ее волосы, большие пальцы гладят скулы. Все становится медленно и трепетно – так трепетно, что и без слов ясно: эти двое пропали. Они сталкиваются лбами и стоят так какое‐то время. Брайт жмурится, тянется к рукам Рейва, которые все еще касаются ее кожи. Она не следит за собственными пальцами, которые теперь выводят узоры на его груди. Кто‐то обязан все испортить. Но никто не хочет.

– Ай! – Брайт сгибается пополам.

– Чт… ау! – Рейв подхватывает Брайт и усаживает на пол. – Что?

А потом тоже получает по макушке. Фривольный романчик, что задурил Брайт голову, наделенный магией по неведомой причине, приходит в такой восторг от лицезрения поцелуя, что теперь мечется как сумасшедшая собака. Он радостно кружит вокруг Рейва и Брайт, тычет их переплетом. То в грудь, то в живот, то в макушку. Магия стала плотной от передозировки эмоций, теперь книжонка совсем не в себе.

– Что это? – Брайт прикрывает голову.

– «Любовник из темной башни». – Рейв бьет книгу, как надоедливую муху, и та мерзко хихикает.

– Она издала звук? Как?! Это же просто любовный роман! Откуда столько магии?

– Это старинный любовный роман, который свел с ума несколько поколений женщин! – ворчит Рейв. – Ты что, его не знаешь?

Они пригибаются от очередного выпада безумной книги.

– Ну, я знаю, что он существует… бабуля читала.

Рейв накидывает на их головы свое пальто, и роман путается в складках. Брайт успевает открыть мешок, а там – дело техники.

– А ты, значит, не по романам? – интересуется Рейв. Его глаза искрятся, губы изгибаются в самодовольной улыбке.