Академия второго дыхания: выход пантеры

Бесконечно сильны и так же бесконечно одиноки оба известных мне примарха: и Люшер, и Форос. Один бегает в вечной охоте за преступниками, угрожающими оборотням, второй таскает за собой крыса-подпевалу и мечтает возродить былую славу расы. Первый приказывает девушке явиться к нему на свидание, второй гипнотизирует голосом и насилует случайных партнерш.

Не в этом ли участь примарха? Вызывать восхищение, страх, но не любовь. Бросать свою жизнь на алтарь идей, платя личной судьбой за спокойную жизнь других.

Раньше я мечтала о великой миссии во благо людям, ради счастья других, но сейчас смотрю на Итана и не хочу ничего великого, хочу начать с себя.

— Не рассказала, потому что сама до конца не верю, что во мне кровь… примарха. Я знаю, как для тебя важно быть первым, лучшим, альфой во всем. И боюсь тебя потерять.

— И я боюсь тебя потерять, — выдохнул он.

Широкая ладонь наконец полностью обхватила мою ступню, к которой подбиралась весь путь до гостиницы.

— Мы, оборотни, любим сильных самок. Сильная самка — это здоровое потомство, по крайней мере — возможность его появления. И обычно сравнение идет внутри пола, а не с самцами.

Он подошел к моей двери и спокойно открыл ее своими отмычками.

— Так же, как ты не можешь поверить в свое происхождение, так и я не могу осознать, что ты сейчас или в потенциале быстрее или сильнее меня. Но самое главное для меня и тебя — все это… неважно.

Итан подошел к кровати и осторожно присел на нее вместе со мной.

— Заметила, какие бывают примархи? Они разные, всем им даны природные сверхвозможности. Но характеры у них такие, какие были у изначальных людей на момент магического влияния и соединения со зверем. Да, они — сильные, реликтовые звери с фантастическими возможностями, но почти всегда — не альфы, не лидеры. А я — альфа.

Он погладил меня по щеке, легко касаясь кончиками пальцев.

— Я ничего не получаю просто так, я добываю сам, характером, настойчивостью, заботой о других. Примархи — особи с древней сильной кровью, почти все из-за своей старости не умеющие жить с другими. Одиночки. В кланах вообще сильных оборотней много. Но только альфы управляют кланами, альфы, далеко не всегда самые сильные физически. Я всегда буду заботиться о тебе, мой котенок, моя кошка. Если захочешь, я стану твоим кланом.

И он поцеловал меня, ласково, нежно, легко прижимаясь поверхностью губ. Как будто делясь своим открытым сердцем.

Я затрепетала. Целый вечер кошку пришлось держать в узде, и теперь она взвилась. И ей, и мне захотелось… подчиниться альфе.

— Я, — прошептал Итан, — постараюсь больше не совершать ошибок. И сегодня говорю только о том, что чувствую. Больше ничего лишнего.

Я хмыкнула, вспомнив его «быстрее снимай брюки», но он не дал мне времени на воспоминания, продолжив дарить поцелуи. Легкие, игривые, дурманящие.

Кончики пальцев мазнули по моим соскам, едва касаясь.

— Когда я впервые увидел тебя, — дыша мне в шею, сказал Итан, — в коридоре кампуса, серьезную, настороженную, пугливую, как маленький олененок, я смотрел и не мог насмотреться.

Он провел пальцами по планке блузы, осторожно расстегивая пуговички. Развел боковины в стороны, поддел петельки внутреннего подгрудного корсета.

— Когда я увидел тебя во второй раз, — прошептал Итан, — ты была рядом с другим, — и у меня заныло сердце, хотя я совсем не знал тебя.

Его голос обволакивал. Пряди волос падали на обнаженную кожу, вызывая вспышки неконтролируемой дрожи. Меня открывали и рассматривали, любовались, как драгоценностью. Когда последний крючок разошелся, я подалась назад, на спину, завороженно смотря, как заполняет мое небо наклоняющийся Итан.

Меня раздевали медленно-медленно, осторожно поглаживая, а потом целуя в открывающиеся местечки. Особенно долго он играл с грудью, животом, коленками. От пупка просто не мог оторваться, обводя и обводя вокруг пальцем.

А потом разделся сам. Я смотрела, как проявляется плато широкой груди с небольшими темными сосками, освобождаются от одежды перевитые мускульными жгутами предплечья. Потянулась, касаясь в восторге, ощущая теплую гладкость кожи с перекатывающимися под ней мышцами. Под моими руками пело идеально вылепленное тело молодого хищника, тренированное, готовое… восхитительно напряженное, подрагивающее под моими пальцами.

— Ты идеальный для меня, — выдохнула я.

— А ты — для меня.

И поцеловал. Накрывая. Огромное его тело слилось с моим совершенно естественно. Твердая длина медленно вошла в абсолютно готовую меня. И мы поплыли вместе на волнах. Он скользил, прижимаясь, играя, касаясь, вызывая вздохи.

Потом я начала стонать, длинно и непрерывно, ни о чем не думая. Просто бесконечно заласканная.

И тихонько содрогнулась, впиваясь пальцами в его плечи, закусив основание шеи.

Он протянул руку, потянул с изголовья полотенце. И, не расцепляясь, вытер пот с себя и меня.

— Я не знаю, чувствуешь ты или нет, но с первого нашего поцелуя я любуюсь тобой, глаз не могу отвести, хочу тебя. Постоянно, как сумасшедший. Давно хотел тебе это сказать. Теперь — сказал.