Академия второго дыхания: выход пантеры

Горячая волна прилила к моим щекам. Я впервые в жизни почувствовала, как шевелятся на голове волосы. Шакир? Мой… отец, по мнению Змея. Вот почему мне знакомо это лицо. Я несколько раз видела его на старом рисунке из личной шкатулки мамы. Только там мужчина был молод, с гладкой кожей, широкой белозубой улыбкой. У него был немного искривлен нос, и это предавало мальчишескую хулиганистость юному лицу, очаровательную бесшабашность. Мама небрежно перекладывала рисунок, называя изображенного «один из друзей юности».

Любопытная пантера осторожно высунула нос, и я сразу ухватила ее за шкуру, жестко схватив в клещи воли и потянув наружу. Я потом с тобой серьезно поговорю, кошка, а пока — иди сюда!

Ни за что я не позволю издеваться над собственным отцом.

Я зарычала на кошку, потащила ее наружу, и она, неуверенно огрызаясь, все-таки выбралась под кожу, заливая предчувствием теплой волны.

Готова к трансформации.

Мышцы рук и ног напряглись. Я набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, готовясь к последнему, возможно, прыжку в моей жизни.

В это время Драгомил, обеими руками держа жезл, поднял его над головой. Указав на моего отца, он закричал:

— Примарх одекс!

И… ничего не произошло. Судья замер, напрягся.

— Примарх одекс! — еще громче возвестил, потрясая артефактом Драгомил.

Ничего.

У Шакира уже не было примарха. И, пытаясь вытащить зверя из своего брата, моего отца, судья об этом явно не догадывался. Значит, во время пыток и издевательств отец молчал, не выдавая информации, догадываясь, что его зверь ушел к кому-то из близких.

Вдруг Родди, тихо сидевший все это время, неожиданно запел гимн Академии Лоусон и задергал прутья клетки.

Отвлекает? Но времени на связные мысли уже не было. Поднимаясь одним, рвущим связки, безумным движением, я начала трансформироваться.

— Это она! Я ее вспомнил! Она! — испуганно завизжал крыс, тыча в меня пальцем.

И время замедлило ход. Как сквозь патоку разворачивался ко мне с жезлом наперевес судья. Двумя руками закрывал уши и приседал в страхе крыс. Тряс прутья и открывал рот, надрывно крича, Родди. А я отталкивалась ногами, уже в воздухе наращивала черные лапы. Но медленно, пантера слушалась очень медленно.

Сбоку мелькнуло какое-то движение. Оглянуться и рассмотреть, что происходит, я уже не могла. Как не могла ничего поделать, летя навстречу практически направленному на меня жезлу.

— Примарх одекс! — орал сообразивший о сбое судья, а я все продолжала свой затяжной прыжок, уже навстречу страшному оружию, готовому вырывать моего зверя.

Закрывая глаза, принимая судьбу. Звуки исчезли.

Как вдруг что-то тяжелое ударило меня в бок, убирая с линии атаки. Больно. Жестко. Падая кувырком и шипя от удивления, я увидела в круговерти картинок, как в комнату вбегает Дудль, что-то неслышное кричит, кричит и размахивает посохом. Затем мелькает в броске огромный косматый волк.

Ошалело тряся головой в оглушительно страшной тишине, валяясь в полутрансформации, я оглянулась посмотреть, что сбило и спасло мою кошку.

На грязном дощатом полу сломанно лежал золотой тигр. На моих глазах корежась, беззвучно дергаясь и превращаясь в обнаженное молодое человеческое тело.

Итан. Итан прыгнул, закрывая меня от жезла. И сейчас лежал без сознания, конвульсируя в муках. Артефакт безжалостно вырвал из него звериную ипостась.

Уже не видя, как ворвавшиеся сражаются с преступниками, я кинулась к Итану, затрясла его, ухватив передними лапами, с ужасом видя, как мотается его голова и бледнеют щеки. Слух постепенно возвращался, но мне он был не нужен. Мне нужен был мой Итан.

— Итан! — На лицо альфы падали крупные капли. Почему-то было трудно смотреть, все расплывалось. — Итан!

Тело Итана аккуратно забрали из моих рук.

— Он жив, — тихо сказал Родди, — все хорошо.

Глава 27 СЛОВА РАНЯТ БОЛЬНЕЕ, ЧЕМ МЕЧИ

«Many words hurt more than swords» (поговорка).

Родди потом сказал, что Итан спас не только меня, но и всех, с ним прибывших. Дудль, выпустивший из тюрьмы Люшера и Итана, торопился на помощь, был уверен в своих силах и никак не ожидал, что комната напичкана защитными артефактами против магов.

Он забежал в место ритуала и, не успев докричать: «Именем Конклава Ма…», — получил точный выстрел, который чуть не снес ему голову вместе со всеми защитными амулетами. Мудрый государственный следователь, который считал, что гарантий не бывает много, а если не хватает пальцев и ушей, надо вешать гарантии на ресницах, спасся благодаря своей параноидальной предусмотрительности.

Под артефактной защитной шляпой, обвешанной амулетами, он носил обруч дознавателя с усиленной крепостью деталей. В результате шапку пробило, а обруч чудом затормозил магический удар. Хотя Дудль при атаке свалился мешком на пол, он смог прийти в себя через несколько секунд. Ошарашенный, удивленный, злой и даже немного сконфуженный, но не сломленный.