Академия высокого искусства. Магиня

Но тогда почему Кратт оставался таким спокойным? Почему пошел навстречу, не волнуясь, что за ним наблюдают десятки обреченных людей, в глазах которых, как и у Вэйра, вдруг вспыхнула безумная надежда? Неужто он не понимал, что они будут кричать? Что хоть кто-нибудь да рискнет замахать руками или вскочить со своего места? Любой ценой постарается привлечь внимание, чтобы местные поняли, увидели, послали дальше тревожную весть… и если не сейчас, то хотя бы через пару недель королевская гвардия добралась бы до этого нелюдя. Взяла бы его в тиски, устроила на реке засаду… рукав-то всего один — путь назад перекрыть проще простого, свернуть тут негде, а летать он наверняка еще не научился… о да, славная бы вышла потеха. Из такой ловушки Кратт бы уже не вырвался. А ради такого стоило рисковать. Стоило лишиться головы и пойти на корм рыбам. Это — сравнительно небольшая цена за осознание того, чтобы больше никто и никогда не пострадает от его рук.

Вэйр даже дыхание затаил, лихорадочно озираясь. Слегка привстал на скамье, собираясь плюнуть на все и подать голос. Как тут…

— Мое почтение, господин, — низко поклонился староста, не дойдя до Угря нескольких шагов. Вместе с ним подошли и трое кряжистых мужиков, на лицах которых не виднелось ни толики беспокойства. — Какими судьбами снова к нам?

— День добрый, уважаемый Жигор, — кивнул Угорь и остановился напротив, лихо заложив руки за пояс и заломив свою пижонскую шляпу, ни видом, ни тоном, ни выражением лица не напоминая ни господина, ни купца, ни просто доброго человека. Однако староста не смутился. Даже напротив — смотрел на пирата со всем вниманием и готовностью выслушать любую просьбу. Словно не видел перед собой перегруженного корабля и не замечал отчаянные лица людей, готовых уже сорваться на крик.

— Как идет нынче торговля, господин? — совершенно спокойно спросил он. — Что везете на этот раз?

— Лес, как всегда, — странно хмыкнул Угорь. — И много всякой всячины. На юге задумали плотину строить, чтобы отхватить у пустыни немного земли, вот я и решил попытать счастья.

Староста окинул цепким взглядом низко сидящее судно и поцокал языком.

— Нет. До устья не дойдете — слишком мелко. Потом волоком придется, да вдоль леса…

— Ничего. Рук у меня много: перетащим.

— Ну, возможно, — не стал спорить дед. — Только цену-то, небось, втридорога возьмете?

— Конечно. Кто ж задарма работать будет? — наиграно удивился пират. — Было бы тут течение, сами бы сплавили, сколько надо, и дело с концом. А идти вверх, почти каждый день на веслах, да еще с таким грузом, потому что пристать тут до самого Белозерья негде…

— Да, берега у нас плохие, — вздохнул староста. — Скалы, да сели. И леса уже через пару дней хорошего не будет — все кривулины да береза, а на плотину северное дерево нужно, лиственница… где ее у нас сыщешь? Да и корабль нам не потянуть, даже если всей деревней деньги собрать будем…

Угорь самодовольно улыбнулся.

— Вот и я так подумал. У нас только с провиантом худо — прохвост-подрядчик немного не рассчитал, так что, боюсь, едва хватит на моих проглотов. Не хотелось бы останавливаться лишний раз. Но я подумал, может, у вас чем разживусь?

— Почему нет? — спокойно отозвался дед. — Что вам нужно?

— Я думаю…

Вэйр со все возрастающим недоумением следил за мирной беседой на берегу.

Как же это? Почему молчит старик?! Неужели ничего не видит? И не замечает, что лесом тут даже не пахнет, а Угорь похож, скорее, на бандита с большой дороги, чем на степенного купца! Да что там старик! Эти три бугая за его спиной тоже в ус не дуют, словно ослепли, оглохли и напрочь отупели в своей замшелой деревеньке! Или они принимают этого мерзавца за кого-то другого?! Хотя… староста же по имени его назвал… выходит, Кратт просто прикрывается торговыми делами?! И только поэтому все еще не оказался пойман?!

— Помогите… — вдруг едва слышно прошептал кто-то из невольников. — Помогите…

Даст встрепенулся, но староста снова не услышал.

— Помогите…

— На помощь! — вдруг не выдержал один из пленников и порывисто вскочил с места, громко зазвенев кандалами. — Помогите! Нас…!

Но тут над головами рабов свистнул кнут, и несчастный упал, обливаясь кровью. Среди невольников пошло нешуточное волнение, вызванное запахом свободы и мелькнувшей призраком полубезумной надежды. Кто-то вскочил следом за первым бедолагой, открыл рот, чтобы истошно завопить и уж точно переполошить всю деревню. Но Зег снова лениво взмахнул кнутом, и смельчак рухнул на палубу с громким воем.