Академия Зож. Часть 1

Неожиданно впился в мои губы, как хищная птица в добычу, прижал вплотную к себе, в тиски, и нагло, по-хозяйски, прорвался языком внутрь, будто вонзил коготь в жертву. Душа сделала кульбит — похоже, что в обморок, а укротитель, сминающий губы в захвате, замер на секунду, а потом продолжил медленнее, глубже, серьезней. Подключил руки, вдавливая меня в свое тело так, что я прочувствовала все пуговицы форменного камзола. Мой позвоночник под его руками показался тростинкой, что треснет пополам по сиюминутной прихоти.

Наверное, кем бы девушка не была — ведьмой или оборотницей, магичкой или врачевателем, когда разжигали женскую страсть мужским напором — трудно не растеряться и не прийти в замешательство, не поддаться секундному желанию попробовать запретный плод и не поддаться хотя бы едва-едва. Я ответила на поцелуй, вопреки логике и чувствам, голова пошла кругом, а потом вдруг:

— Dicere… veritatem… — Алан шепнул приказ сбившемся голосом в мои открытые губы. Я почувствовала себя жертвой, что летит вниз из открытых лап хищника и вот-вот разобьется об скалы. Мгновенное оцепенение охватило тело на секунду позднее отрезвляющего холодка понимания, но было поздно.

ГЛАВА 5

— Дженни! Дженни! — меня трясли за плечи, но я не спешила просыпаться. Сон — вязкий и липкий, словно кисель, совершенно не запомнился, а вот неприятное ощущение осталось. Какого-то предательства, подставы, нечестной игры. Свербело в груди так, что хотелось прогнать раздражитель, но руками нащупала лишь крупную пуговицу пиджака и с силой сорвала ту с нитяной петли. Дышать стало легче, и, медленно открыв глаза, я привстала и оглянулась.

Вокруг было темно, тихо, до зябкости сыро. И никого!

Влажный песок под руками противно лип к ладоням, раздражающе забивался под ногти. В водяном резервуаре академии тихо плескалась магическая живность, шлепала плавниками по глади водохранилища. Луна мягко освещала силуэты, расставляла загадочные блики и искажала пространство. Да, именно искажало, иначе, почему я не вижу брата? И где тот гад, из-за которого губы опухли и горят огнем? Мне есть что плюнуть ему в лицо!

Кто же меня разбудил?

— Здесь никого, говори, — донесся незнакомый мужской голос. — К чему такая секретность.

— Наложи полог тишины, — я узнала голос тролля-смотрителя.

— Я тебе маг или ведьмак, что ли? Не путай, говори, зачем звал, — я еще раз прислушалась к голосу мужчины и убедилась, что он не знаком. Низкий, хриплый, на грани осиплости — я бы запомнила.

— Тут вот какие дела, — темный силуэт тролля шевельнулся на фоне деревьев, а я в оцепенении боялась пошевелить и пальцем. Коряга, играющая роль прибрежной скамьи, удачно скрывала меня от парочки. Если буду сидеть тихо, авось, пронесет!

— Кровь кто-то постоянно берет у животных, раньше не так часто — осторожничал, но последнее время совсем обнаглел! Выкачивает у бавканов литрами! Они лотом на поверхности кверху пузом по полдня болтаются! Зывры спят постоянно, шемели почти не летают!

— Да придумываешь все, осень скоро, вот налицо изменения в поведении. Не весна же, чтобы тут у тебя самцы перед самками красовались, да остальные резво бегали от переизбытка гормонов. Обычное дело для животных — сезоны спаривания и сезоны покоя, не мне тебе объяснять, ты столько лет в смотрителях!

— Вот именно! Первый год на должности, что ли? А то не знаю! Разве стал бы по чем зря беспокоить? И так терпел, пока доказательства не нашел!

— Доказательства? — разом оживился собеседник, став предельно серьезным.

— Да, сегодня адепты красного бавкана полировали!

— И он их не съел?!

— Вот именно! Даже разок не попытался, только спину подставлял вяло. Знаешь же несговорчивый нрав — самый вредный и злой из водных драконов. Даже бавкан Кертиса, и тот добрее будет!

— Кто к нему допустил адептов? Ты понимаешь последствия?

— Алан сегодня дежурил, так что держал все под контролем.

— Ладно. Успокоил. Но, все же, помимо странного поведения красного, есть другие доказательства?

— Адепты сковырнули одну из ракушек на теле красного, а среди чешуек оказалась спрятана железка, что раздвигала броню и позволяла добраться до мягкой плоти. Алан случайно заметил блеснувший металл среди ракушек. Вот, смотри!

Пауза, что повисла в воздухе черной тучей, говорила, что находка не сулит ничего хорошего.

— Ты прав — это уже не беспочвенные обвинения! А других животных смотрел?

— У остальных тяжелее понять, было ли вмешательство из-за усиленной регенерации и легкости доступа к крови. Это с бавканами надо голову поломать, чтобы подобную штуковину изобрести. Но общее поведение животных говорит само за себя, — от сильного беспокойства тролль топтался на месте: видно, что относился и оберегал созданий из Диких земель, как семью, а сейчас его сердце было не на месте.

— Хорошо, возьму на контроль. Если дело обстоит действительно так, то понадобиться лисья хитрость и изворотливость змеи, чтобы провернуть такое. Кому же такое под силу? Мне не приходит на ум.