Академик (СИ)

– «Быки». Понятно... Решили тебя втемную использовать.

– Это как это?

– Ну, ты явно не из воров...

– Как ты догадался?

Се-пай снова усмехнулся.

– Тут и без лупы разглядеть можно. Ведь даже имени клана не знаешь. И говоришь чудно. Небось, предложили тебе за бабки выступить?

– Ну... – замялся Гоша, – в общем да.

– Ну вот я и говорю – втемную. В клан тебя не приняли. Надеялись просто приподняться в турнирной лестнице – для нас, воров, это важно. А если тебя покалечили бы, то и взятки гладки...

– То есть?

– Дали бы тебе немного бабла – и отвали. А если бы стал членом клана – были бы обязаны обеспечить твое лечение. У нас с этим строго, знаешь ли. Своих не кидаем.

Старик снова улегся, показывая тем самым, что разговор окончен.

– Ясно...

Гоша тоже растянулся на нарах и мысленно присвистнул. Чем дальше влез, тем громче маты. Это же надо! Так глупо влипнуть в очень странную историю с местными ворами... И в результате оказаться здесь с неиллюзорной перспективой пожизненного или того хуже – участия в каких-то жутких боях за власть! Легально! Причем с высоким шансом летального исхода. И очень маленьким – стать горожанином. А уж вызывать на бой Правителя – и вовсе, похоже, чистое самоубийство...

Все таки, интересная тема, – подумал Гоша, переворачиваясь на другой бок на жестком ложе. – Хоть диссертацию пиши о средневековых нравах в современном обществе Тайи. Так глядишь, и в самом деле настоящим местным академиком стал бы... Лет через двадцать. Гоша даже улыбнулся своим мыслям. Хм... Все таки, я – неисправимый оптимист, – подумал он.

Внезапно из коридора донесся лязг открываемых замков, затем, спустя полминуты, к клетке Гоши и старика подошел Страж и ткнув пальцем в сторону Гоши, коротко бросил:

– Новенький – на выход.

Дверь отъехала в сторону. Старый вор, снова было повернувшийся лицом к стене, развернулся вполоборота и стал наблюдать за Гошиными движениями.

– К Кормчему поведут, – сказал он вдруг, – Пожелал бы удачи, но с тобой и так все ясно, сынок.

– Что ясно? – спросил Гоша старика, но Страж грубо прервал его.

– Не разговаривать!

– Узнаешь, – тихо произнес старик, опять поворачиваясь к стене.

Охранник строго взглянул на него и подтолкнул Гошу к выходу.

Шли они не очень долго – всего пять или шесть длиннющих пролетов метров по триста с бесконечными рядами камер смертников и пожизненных, а потом неизвестное количество этажей вверх до уровня администрации. А там еще несколько длинных коридоров с множеством дверей по обоим краям. И, наконец, они уперлись в торце одного из коридоров в массивную, обитую коричневой кожей двустворчатую дверь. Надписи на двери было не разобрать – опять сплошные витиеватые закорючки. Но определенно, за дверью было большое начальство.

– Ну, вот, наконец, и наш очередной кандидат в герои! – добродушно и жизнерадостно произнес довольно смешным тенорком совершенно необъятный толстяк в серой форме местной охраны с еще незнакомыми Гоше знаками отличия на груди и плечах. Вот, вероятно, то самое местное начальство, – подумал он.

– Я в герои не нанимался, вообще-то, – тихо произнес Гоша.

– Это ты зря, не наговаривай на себя, – с явной издевкой в голосе ответил толстяк и взял со стола лист тонкого гибкого пластика. – Вот, взгляни – тут черным по белому пропечатано: «Обнаружен в месте подозрительной метеоритной активности, в ситуации, не исключающей участия подозреваемого в диверсии, учиненной вражеской стороной». Или вот дальше посмотри – «вступил в нежелательные близкие контакты третьей степени с горожанином первой категории». А дальше так и совсем интересные вещи: «Участие в запрещенных боях с участием организованных преступных сообществ». И совсем уж непотребное: «Препятствовал проведению секретной операции по поимке...». Ну, куда это все годится? Да тут на четыре смертных приговора, а не на три! – толстяк картинно потряс листом в воздухе, изображая прокурора в суде. – А ты говоришь, в герои не записывался. Считай, ты полностью в игре, приятель. И да, зови меня Кормчий. Я здесь управляю всей этой посудиной, бегущей по крутым волнам политической жизни Потиса, и имя ей «Арена»!

– Какой еще игре? – недовольно спросил Гоша. Час от часу не легче, – подумал он. – Еще и начальник тут, походу, с головой не очень дружит...

– В самой лучшей из всех придуманных на Тайе. Самый честный и справедливый Турнир на свете проходит ежегодно на нашей Арене. Миллионы восторженных зрителей! Победитель заслуженно получает великую награду – править миром! – Толстяк снова встал в позу. – Ну или его половиной, не важно.

– И в чем же моя героическая роль? – осторожно спросил Гоша, начиная смутно догадываться, но все еще не веря своим мыслям на этот счет. – Претендовать на роль правителя я не планировал.

Толстый рассмеялся во весь голос.

– Ну ты шутник, Сэдовы ребра! Кто ж тебя возьмет на эту роль, дубина? Дураков нет.

– Тогда в чем моя роль?