Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1 (СИ)

— Ошибаешься, Ангелика, — он смотрел на нее сквозь ресницы, чтобы она не могла заметить в глубине его глаз то, что выдало бы его с головой — да, он мог удержать ее силой, но не станет этого делать, не станет принуждать, хотя… горькая усмешка скользнула по его губам.

— Будь ты проклят! — она снова попыталась вырваться, и снова все ее усилия пропали даром.

— Я уже проклят, — шепнул он вдруг оказываясь невероятно близко к ней. — Давным-давно…

— Оставь мальчика в покое, — ее глаза умоляли. — Прошу тебя, не мучай его.

— А ты хоть понимаешь, что он просто играл с тобой, пытался использовать? — голос хранителя звучал жестко и невероятно холодно. — Ты понимаешь это, Ангелика?

— Отпусти его…

— Нет.

По его тону она сразу же поняла, что настаивать бесполезно, и сменила тактику.

— Просто не мучай его хотя бы, Эри, — мягко попросила хранительница и положила руку на грудь Эребуса.

Мужчина вздрогнул — ее прикосновение было таким сладким, а сама она манила… вот только сейчас она играла с ним, играла тонко и невероятно умело. Он внутренне содрогнулся от того, что хотел сделать, но отступать он был не намерен, как и не был намерен снова потерять ее — он собирался привязать ее к себе намертво. А для этого ему было совершенно необходимо сделать то, что он задумал, хоть это и было грязным приемом… Он был уверен, что позднее сможет загладить свою вину, а пока… пока он собирался действовать.

Эребус медленно поднес руку любимой к губам, перецеловал пальчики, а затем нежно, но крепко сжал своими ладонями.

— Что ты готова дать мне в замен на уступку? — с кривоватой улыбкой спросил он.

— Что? — ахнула она.

— Я пойду тебе навстречу и больше не стану мучить этого мальчишку, но я хочу кое-что получить взамен, — его голос не дрогнул, хотя разочарование в ее глазах больно полоснуло его.

— Чего ты хочешь? — хрипло выдохнула хранительница.

— Я хочу тебя, — отчетливо произнес мужчина. — Хочу провести с тобой ночь.

Удивление, разочарование и боль промелькнули в ее взгляде, а потом были смыты первозданной яростью. Звонкая пощечина разорвала тишину…

— Ну ты и гад, — произнесла Ангелика, и он испугался этого холодного, безжизненного, отстраненного голоса…

Перед ним стояла сейчас разъяренная хранительница, стремительно возвращающая энергию. Гордая, сильная и невообразимо прекрасная, она смотрела на него как на грязь под ее ногами, а он так хотел видеть в этих полных клубящейся тьмы глазах если не любовь, то хотя бы страсть.

— Твое решение, Ангелика, — он вздернул бровь, невероятным усилием воли удерживая на лице бесстрастное выражение.

Он понял, что совершил ошибку, но виной всему были те воспоминания, что она вернула ему — уж слишком ярки они были, слишком реальны — вкус ее губ, нежность кожи, страстный отклик гибкого тела, они сводили его с ума, продолжая приходить волнами снова и снова.

Она не сказала ни слова, лишь попыталась разбить силовое поле, но он был готов к этому и, перехватив ее, прижал к себе.

— Соглашайся, — шепнул он, — ты же помнишь, как нам было хорошо вместе.

Его обжигающе горячие губы скользнули по ее шее мягко, нежно, соблазнительно.

— Соглашайся, Лика…

Хранительница резким движением освободилась и презрительно бросила:

— Да пошел ты!

Эребус резко выдохнул. Его буквально колотило от ее близости, а она оставалась спокойна, абсолютно спокойна и холодна в его объятьях, а от поцелуев какого мальчишки просто таяла.

— Он труп, — хрипло прорычал хранитель, небрежным движением отключил силовое поле и мгновенно телепортировался.

— О нет… — простонала Ангелика, осознав, что своим поведением только что подписала смертный приговор Исао, и бросилась следом за мужчиной…

— Эребус, стой! — закричала она, едва появившись в камере темницы и с тихим Боги прижала ладонь к губам.

Воздушный Властелин висел на цепях, его тело было полностью покрыто кровью, а над безвольно склоненной головой был занесен меч хранителя.

Эребус медленно повернул голову и посмотрел на застывшую фигуру любимой, глаза которой были полны ужаса, боли и отчаяния, и в тот же момент его яростная вспышка прошла, рассеялась как дым. Боль в ее глазах была невыносима для него. Он уже готов был уступить, когда услышал то, что заставило его замереть на месте.

— Будь ты проклят, я согласна, — ее тихий голос был тверд.

Он вздрогнул — почему-то ее согласие не принесло ему радости: вкус победы был горьким.

— Ангелика…

— Чего ты еще хочешь?! — она кричала. — Я же согласилась, оставь его в покое!

Хранитель скрипнул зубами — ревность снова подняла свою голову, раздувая только затихшую ярость. В таком состоянии он действительно мог убить этого мальчишку, а впрочем, он хотел иного, хотел чтобы тот мучился, мучился как можно дольше. И он знал, как этого добиться.

Эребус резким движением заставил Исао посмотреть на него и так тихо, что слышал только тот, произнес:

— Ты будешь жить. Я не убью тебя, не позволю ускользнуть. И я увижу, как ты сломаешься, когда за тобой придет маленькая землянка. А она обязательно придет, придет угодит прямиком ко мне в руки. И тогда ты сделаешь все, все, чего бы я от тебя не потребовал.