Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1 (СИ)

— Нет… — едва смог простонать Исао.

— Да, мальчик мой, — довольно улыбнулся хранитель, читая отчаяние на окровавленном лице мужчины, — ты будешь жить. Скажи спасибо за это Ангелике.

Воздушный Властелин дернулся в цепях, но боль в избитом теле оказалась сильнее воли, и он потерял сознание. Эребус приложил пальцы к шее пленника и, почувствовав, что сердце хоть с трудом, но все же бьется, довольно кивнул.

— Он жив, — хранитель повернулся к Ангелике. — Без сознания сейчас, но жив.

Хранительница закрыла глаза — только сейчас она поняла, чего именно добивался Исао: он все лишь хотел защитить ту, что была ему дороже жизни, ту кого он любил всем сердцем. Он хотел пожертвовать жизнью, чтобы спасти любимую от участи худшей чем смерть.

Ангелика невесело рассмеялась и распахнула глаза. Она наблюдала как к ней идет Эребус. Невероятно красивый и притягательный снаружи, он был настоящим монстром внутри. И этого было уже не изменить. Она заблуждалась, думая, что он изменился. Нет он не изменился и никогда не изменится.

Мужчина подошел к ней, мягко обнял и телепортировался в спальню.

— Лика… — хриплый шепот и осторожный поцелуй.

Но она холодна и неподвижна в его объятьях, похожа на заледеневшую статую.

— Ангелика? — он чуть отстранился и заглянул в ее лицо.

— Как же я тебя ненавижу, Эребус! — резкое и полное эмоций.

— Ненавидь, — мужчина невесомо провел костяшками пальцев по ее щеке, а потом заключил ее лицо в ладони. — Ненавидь, — повторил он и очень нежно коснулся губами ее губ. — Ненавидь… у тебя будет возможность отомстить мне, Лика, обязательно будет, но не сегодня, — еще один нежнейший поцелуй, а затем он подхватил ее на руки и понес в кровать…

Ангелика пребывала в состоянии полной расслабленности и смущения одновременно. Ей совершенно не хотелось просыпаться и встречаться с взглядом колдовских глаз Эребуса, не хотелось видеть в них самодовольное торжество, и в то же время она отчаянно хотела поймать его взгляд, надеясь увидеть то, что как ей казалось померещилось ночью. Это было невероятно, но… ночью его глаза были теплыми, такими теплыми, что она не устояла, не смогла, хоть и сопротивлялась долго, но против его опыта ей было нечего поставить — одной только воли оказалось недостаточно. Он сломил ее отчуждение, медленно но уверенно, и она растаяла под его нежными ласками, сладкими поцелуями, хрипловатым шепотом, что повторял ее имя, заставляя ее чувствовать себя единственной и любимой. В этот раз он был иным — он дразнил и соблазнял, заставляя гореть и плавиться, с каждой секундой желая большего… И он давал ей это, заставляя кричать от наслаждения. И снова все повторялось сначала… Единственное, что она смогла, это не вымолвить ни слова. Как ни просил, как ни умолял он назвать его по имени, она упрямо молчала, и в итоге он сдался. Уже под утро, проваливаясь в сон, ей почудился осторожный, бережный поцелуй и полное боли "Прости меня". Хранительница чуть нахмурилась, пытаясь разобраться, приснился ли ей этот момент, или все-таки это было реальностью, и открыла глаза. Удивление, облегчение и… разочарование затопили ее — она была одна в спальне…

Эребус тихонько открыл двери и на миг замер, любуясь едва прикрытой простыней фигуркой любимой, что уже проснулась и собиралась встать с кровати. Он незаметно вздохнул — он немного опоздал, и она проснулась в одиночестве, чего он совершенно не хотел.

— Привет, — негромко произнес мужчина и, стремительно преодолев расстояние до кровати, опустился на ее край так, чтобы помешать хранительнице встать.

Ответом ему был настороженный взгляд, и она попыталась плотнее завернуться в простыню. Улыбка на его губах стала грустной.

— Я подумал, что ты не откажешься от завтрака, — хранитель поставил на кровать небольшой поднос-столик, на котором стояла большая чашка, источающая умопомрачительный аромат кофе, и тарелка с блинчиками.

Ангелика посмотрела на поднос, а потом подняла глаза на Эребуса, и удивленно на него уставилась, все так же не произнося ни слова.

— Я помню ты любила такой завтрак, — он осторожно отвел с ее лица прядь волос.

— Помнишь? — помимо воли вырвалось у нее.

Мужчина кивнул, а затем поднес к губам ее ладонь и поцеловал. Она отдернула руку, а он прикрыл глаза, пытаясь спрятать их выражение за длинными ресницами, но было уже поздно — она успела уловить в них надежду, резко сменившуюся вспышкой боли с примесью отчаяния.

Ангелика, повинуясь внутреннему импульсу, накрыла его руку своей — он застыл и даже затаил дыхание, но так и не поднял на нее глаз.

— Эребус, — позвала она.

Хранитель сглотнул и поднял голову, встречая ее изучающий взгляд.

— Спасибо за завтрак, — мягкая улыбка коснулась ее губ.

— Для тебя все, что угодно, Лика, — прошептал он, стараясь не утонуть в ее глазах.

— Если все, что угодно, — ухватилась за его слова она, — то отпусти Исао.

— Нет, — он помрачнел на глазах.

— Тогда хотя бы вылечи…

— Нет.

— За что ты обрекаешь его на боль и страдания?! — она снова начала злиться.

— Тебе не понять, — он встал и сделал шаг назад.