Ах, эта Африка!

На дне узкой долины из-под двадцатиметровой скалы вырывается поток, образуя под скалой заводь шириной метров десять и глубиной метра два. Затем поток сужается, мелеет сначала до метра, а потом по колено, и метров через сто речка становится ручьем, лениво исчезающим в зарослях. На дне чистейший песочек, температура воды всегда постоянная, около тридцати градусов, берега обрамлены пальмами, сейбами, зонтичными акациями и густыми кустами. Нырнешь в воду и лежишь в ее прозрачности, наблюдая, как все тело покрывается пузырьками газа.

— Да, — сказал консул, расслабленно перебирая по дну руками, — может, лучше бы аппарат свалился на землю, и слон наступил бы на него — какой был бы сувенир!

— Вся машина в лепешку вместе с нами внутри — вот это был бы сувенир! — возразил Виктор.

— Для слонов, что ли, бляха-муха? — засмеялся Борис.

— А я, оказывается, все время давил пальцем на спусковой рычаг кинокамеры.

— «Ночь в Крыму — все в дыму» у тебя получится, — продекламировал Виктор.

И он был прав. Только участники этой истории впоследствии угадывали в движущихся тенях на экране четвероногих героев смертельного по возможному концу приключения: ведь я не мог одной рукой совмещать стрелки экспонометра, да и смотреть на них было немножко некогда.

Через три дня, распрощавшись с Борисом, мы втроем уехали на фургоне в столицу, а оттуда через неделю привычным трансафриканским экспрессом двинули в свой городок.

ГЛАВА 14

Опять приехали наши геологи. Мы старались показать все местные достопримечательности. Шумная веселая компания носилась на двух газиках вокруг городка, доводя до истерики деревенских собак и до инфарктного любопытства их хозяев.

Добрались мы и до баобабовой рощи со знаменитым шестиметровой толщины представителем на опушке. Поставив оба автомобиля рядом со стволом, народ принялся измерять, фотографировать, ощупывать и ощипывать гиганта на память.

— А что это за дыра там наверху? — заинтересовался Валентин. — Надо проверить.

Недолго думая, он взял большой камень и с хеканьем ловко запустил прямо в дыру. Почти тотчас же из дупла вывалился наружу громадный звонкий рой диких ос.

Как мы бежали! По саванне напрямик, норовя проскочить сквозь кусты погуще! Помню мысль: «Хорошо, что очки крепко держатся на ушах, только бы уберечь глаза от колючек!» Рядом со мной, подскакивая, как мячик, прыгал Люлю. Помню, взревел мотор одного газика, машина помчалась по дороге где-то левее, но почему-то довольно быстро остановилась.

Пришел в себя я внутри мангровых зарослей, ос вроде бы не слышно, к моей ноге прижимался и дрожал Люлю. Перекликаясь, мы медленно собрались за поворотом дороги на полянке возле замерзшего авто. Шофер Николай лежал рядом без сознания, доктор с аптечкой уже хлопотал над ним.

— Зачем ты полез в машину, Коля? — спросил доктор, когда шофер очнулся. — Ты же без рубашки, у тебя теперь вся спина — сплошной волдырь, я вижу больше сотни укусов.

— Там же аптечка была, — слабо улыбаясь, ответил Николай, — вдруг с кем-нибудь плохо.

— Вот и стал сам первым пациентом, теперь по меньшей мере три дня постельного режима, благо, сердце у тебя крепкое, а то могло быть и хуже.

Я насчитал у себя четыре укуса на руках и шее, Люлю был ужален один раз в голую пятку.

— Нам бы твою шерсть, брат, — сказал я ему.

— Ну вы и дураки! — громко смеялся Валентин. — Надо же, все бросились в одну сторону, и осы за вами. Я вот пошел спокойненько в другую сторону шагом, меня вообще не тронули.

— А какой-то умник куда-то бросил камень, — заметил Виктор.

— Пойду прогуляюсь по дороге, — сказал Валентин и пошел по обочине, небрежно помахивая снятой майкой.

— Надо выручать вторую машину, — объявил начальник партии Иван Иванович.

— Рано еще, они, наверное, не успокоились, — вяло возразил кто-то.

— Ничего, я подкрадусь, — ответил Иван Иванович и двинулся по кустам в направлении рощи.

Несколько минут все было тихо, потом вдруг зарычал мотор, и почти сразу автомобиль с грохотом, не останавливаясь, пронесся мимо нашей полянки. Иван Иванович рулил, вцепившись в баранку обеими руками, ветер вздувал на нем рубаху парусом, над его головой, немного отставая, летело облако ос. Мы повскакали на ноги и с интересом стали наблюдать за гонкой, благо, дорога виляла с холма вниз. Метров через сто газик обогнал гуляющего Валентина, и тут, по-видимому, устав от погони и найдя более удобную жертву, осы накинулись на него.

В одном из чаплинских фильмов герой с бешеной скоростью ныряет с холмов в ложбины, выскакивая эдаким чертиком из коробки на гребни и каждый раз заметно удаляясь и уменьшаясь. Все это было точно такое же кино, только ни один актер не додумался бы до столь замысловатых движений, которые проделывал Валентин на бегу. Он зверски вращал своей маечкой, тряс головой, хлопал себя по спине и бокам левой рукой, подпрыгивал и пинал воздух и даже плевался, как верблюд. Мы повалились на жесткую сухую траву и хохотали до слез, несмотря на боль от полученных укусов.

— Артист! — сказал Виктор и после паузы добавил:

— Есть бог на свете…