Ах, Маня

Ночевала Лидия опять у Зинаиды. Лежала без сна в выгородке, думала. Все бежишь, бежишь куда-то, все чего-то добиваешься, цели какие-то ставишь, а оказывается, уходит жизнь. Маня, провожая ее к Зинаиде, сказала: «Ты только меня не жалей. У меня все в порядке. А самое главное – я тебя вырастила, образование тебе дала». Она много раз вчера обращалась к этому Лидиному образованию. Даже тост за него поднимала, не за племянницу – за образование, за кандидата наук. Письмо откатчиц и ее степень – вехи Маниной жизни. Так получилось. Идиотство ведь, если подумать. Письмо вообще не стоило разговора. Лидия видела, как смущались женщины, что Маня цитирует его. «Господь с тобой, Маня! Когда это было!» – «В том-то и дело – когда! – восклицала Маня. – Я от брата родного отказалась!» – «Да вон же он сидит, – кричали женщины, – смотри, какой представительный мужчина вышел». – «Ты пойми, – говорила Маня Лидии, – сели и написали, а я им чужая была». Смутила она вконец своих гостей, откатчицы не знали, куда деваться, пока не вмешалась Женя.

– Да перестань, наконец! – закричала она на Маню. – А сама ты не выручала людей? Всю жизнь ходатай по чужим бедам. А кто-нибудь это помнит?

Стали вспоминать, кому Маня помогала. Загалдели, заохали и не заметили, как Маня встала и ушла. Нашла ее Лидия за домом, сидела Маня на перевернутом вед-ре и плакала. Лидия обняла ее.

– Я тебе завидую, – сказала она.

А сейчас, лежа в выгородке, Лидия поняла: врала она Мане. Не завидует она ей, а наоборот – не приведи бог ей так. Чтоб биться, биться всю жизнь, а потом какой-нибудь кретин вручит тебе на финише лежалую грамоту и скажет глупые слова. Но разве это – итог? А что? Квартиры нормальной нет. Пенсия не ахти. Вещи на ладан дышат… И нет рядом никого близкого. Разве эта орава в счет? А подруга Зинаида? О чем она с ней будет говорить вечерами? Манина жизнь и ее.

Будут обмениваться опытом? Сегодня ночью все представлялось Лидии в черном свете. А главное, мысли выстраивались так, что Маня с ней в Москву не поедет. Почему-то это казалось очевидным. И не могла Лидия понять, легче ей от этого или тяжелей.

На этот раз она сразу услышала голоса за домом. Разговаривали Ленчик и Сергей.

– …на почтовом ящике, – сказал Сергей. – Делаем одну фигню…

– Ясно, – засмеялся Ленчик. – Ты какой кончал?

– Электротехнический. А вы что делаете в своей Якутии?

– Моей! – гоготнул Ленчик. – Дома строю… Я ж строитель… А батя твой как выглядит?

– Он молоток. Крепкий.

– Он у тебя в Москве бывает?

– Каждый год.

– Может, когда свидимся… Я в Москве часто бываю…

Они замолчали. Лидия остро почувствовала – им не о чем говорить, сейчас они покурят и разойдутся и, очень может быть, больше никогда и не повстречаются.

– Так ты тут школу кончал? – спросил Ленчик.

– Да нет же! – почему-то обиженно ответил Сергей. – Меня ведь батя сразу после войны к себе забрал. Я с ним рос…

– А! – вздохнул Ленчик. – Значит, про местные дела ты ничего не знаешь… А я хотел спросить…

– Про что?

– Про нашу хозяйку…

– Не в курсе, – ответил Сергей. – Это надо у Лиды… А что у вас там можно купить? Какой товар?

– Все есть, – сказал Ленчик. – Я могу все. И сам, и через супругу. Можешь сформулировать, что тебе надо.

Лидия представила, как радостно напрягся Сергей: такая удача – родственник из Якутии и все может.

– Японские вещи можно?

– Можно! – засмеялся Ленчик.

Лидия услышала в этом смехе полное понимание Сергеевых запросов. «Родственные души», – подумала она. Подумала с презрением, и осознала это презрение, и смутилась его. За что напустилась? Она все время ловила себя на том, что мысли и чувства овладевают ею какие-то крайние, предельные. Те, что уже на стыке, и не поймешь, добрые они или злые. Это всегда в ней от общения с Маней, всегда у нее от тетки аллергия – проявляется черт знает что в душе. Зачем она собрала столько людей и наверняка влезла в долги? Зачем вывесила флаг? Зачем вызвала Ленчика? Зачем пригласила этого церковного хориста? Что за балаган? А фейерверк? Она, Лидия, видела, как вручала Маня этому парню в форме строительного отряда деньги. Было уже темно, и парень пошел к лампочке посмотреть, сколько ему дала Маня. А Маня ждала, пока он разглядывал на свет бумажку.