Ах, Париж!

— Вы видите, — пробормотала герцогиня, — она не может появляться в таком виде.

— Она очень молоденькая, — как бы разговаривая сам с собою, ответил месье Ворт. — Как бы вы хотели одеть ее, мадам? Как вас или основываться на ее собственном образе — молоденькая, невинная?

Гардения заметила, что при этих словах в его низком глубоком голосе внезапно прозвучало нетерпение. Она также почувствовала, как что-то промелькнуло между портным и ее тетушкой, но что именно, она определить не могла. Мгновение они, казалось, пристально смотрели друг другу в глаза, потом герцогиня легко и небрежно произнесла:

— Я сказала моей племяннице, что мы должны найти ей симпатичного мужа. У нее в жизни было так мало радостного, она почти как сиделка ухаживала сначала за отцом, потом за матерью. Надеюсь, месье Ворт, очень скоро нам придется обратиться к вам за подготовкой приданого.

— О, мне так хотелось бы заняться этим! — воскликнул месье Ворт.

Гардения догадалась, что ответ на заданный ранее вопрос уже получен и теперь он знает, что делать.

Месье Ворт щелкнул пальцами.

— Принесите мне тафту, газ, белое кружево, — скомандовал он поспешившей к нему помощнице.

Тут же из потайных шкафов стали появляться рулоны изумительных тканей. А сам месье Ворт все это время сидел и рассматривал Гардению, пока ее щеки не залил яркий румянец и она в замешательстве не опустила глаза. Еще никогда в жизни никто так пристально не изучал ее. Она не представляла, что какой-то мужчина может в течение десяти или пятнадцати минут молча сидеть и смотреть на нее. Казалось, в его памяти запечатлеваются все линии ее тела, каждое движение ее плеч и рук.

Через три часа ей уже начинало казаться, что одежда — это просто неприятная необходимость. Она стояла, поворачивалась, ткани накалывали на ней и снимали с нее, делали наброски и тут же отвергали их, но ни разу никто не спросил ее мнения. Месье Ворт обращался только к ее тетушке, а та соглашалась со всем, что он предлагал.

Платьев было так много, что Гардения сбилась со счета. Потом начался разговор об аксессуарах. Из соседней с гостиной комнаты приносили шляпы, и месье Ворт сам решал, какая из них подойдет к платьям, которые он создавал для Гардении.

Прошел еще один час, и Гардения уже падала с ног от усталости. Она вспомнила, что ничего, кроме рогаликов и кофе, не ела с самого утра, но никак не могла решиться сообщить об этом тетушке. К ее облегчению, та взглянула на маленькие бриллиантовые часики, пристегнутые к браслету.

— Четыре часа, — объявила она. — Пора пить чай. Я пообещала своей подруге, что заеду к ней. Вам еще нужна мисс Уидон?

— Одно платье уже сейчас будет готово, — сообщил месье Ворт.

Он подал знак одной из помощниц, которая сразу же выбежала из комнаты.

— Вы уже успели что-то сшить за такое короткое время? — У Гардении от удивления перехватило дух.

— Я ни за что не сделал бы этого, если бы не ее светлость, — ответил месье Ворт. — Дамы всегда приходят и начинают требовать невозможного — платье на сегодня, платье на завтра — и я всегда говорю: мадам, бог создавал мир семь дней. Вы же не можете допустить, чтобы я бросал ему вызов.

— Но ведь платье готово, и всего за четыре часа! — воскликнула Гардения, увидев помощницу, направляющуюся к ним с платьем.

— Здесь, полагаю, мы немного схитрили, — объяснил месье Ворт. — Честно говоря, платье было почти готово, но маркиза де Сен-Круа ожидает его только к следующей неделе, а к тому времени мы приготовим ей другое, с некоторыми изменениями, конечно. Я никогда не создаю два совершенно одинаковых платья.

— Спасибо, — поблагодарила его Гардения. — Оно прекрасно, просто прекрасно!

Это платье для дневных выездов действительно было таким, о котором она мечтала: из мягкого бледно-зеленого крепа, расшитое тесьмой и драпированное шифоном. Оно делало ее прозрачной, свежей, как сама весна. Шляпа, которая полагалась к этому платью, была сделана из зеленой соломки в украшена крохотным венком из нарциссов. Весь туалет был простым, он придавал девушке очень юный вид, и у герцогини от восхищения перехватило дух, когда она перевела взгляд с платья на сверкающие глаза и приоткрытые губки Гардении.

— Юность, — с внезапной горечью проговорила герцогиня, — это то, что вы не способны создать, месье Ворт.

Портной взглянул на нее, заметил боль в сильно накрашенных глазах и все понял.

— Не забывайте, мадам, — сказал он, — что французы предпочитают опыт, а он всегда приходит только с годами.

Герцогиня улыбнулась.

— Какой же вы дипломат, месье Ворт, — заметила она, подбирая с дивана свое соболиное манто. — Ну а теперь, если ты готова, Гардения, пора ехать. Думаю, на сегодня хватит магазинов. Завтра тебе надо купить перчатки, сумочки, туфли и еще целую кучу вещей. Сегодня я уже устала, и мы можем спокойно оставить все на усмотрение месье Ворта. — Она встала и протянула ему руку. Он поцеловал ее. — Я пообещала своей племяннице, что вечернее платье будет готово сегодня к семи.

— Все будет сделано, — заверил ее месье Ворт, — и ваше платье для завтрашнего приема тоже будет готово вовремя. Уверяю вас, вы будете довольны.