Ах ты... дракон!

Пожилая женщина-жертва преступивших была неправильной. Именно неправильной, а не преступившей правила. Такое впечатление, что она об этих правилах попросту не знала. А еще точнее, что у нее — в том месте, откуда она пришла — была своя, отличная от общих система правил и свои Заповеди. В чем-то перекликающаяся со здешними, в чем-то завораживающе искаженная. Она не боялась драконов и не понимала, почему именно горожане их боятся — недаром он даже посчитал сначала Ерину Архиповну своей, драконовером из какой-то изолированной общины, закрытой от мира. Не знала о градации чинов и званий и даже после того, как узнала, не приняла их к сердцу, а скорее… учла, как одну из причудливых норм этикета. Многое умела, и еще больше знала, но старалась этого не показывать без необходимости. Если бы не почтенный возраст и не отчетливые прорехи в ее знаниях о мире, он бы действительно посчитал Ерину Архиповну чьим-то затаившимся лазутчиком. Но кто будет посылать лазутчика с такими дырами в знаниях и навыках? Кто будет посылать настолько немолодого человека, притом женщину?

Она была загадкой, а загадки увлекательны. И он старался держать ее в поле зрения. Опять-таки не по одной причине. Из-за странных ее умений не в последнюю очередь. Успокоить толпу и организовать процесс, который она назвала странным словом «фильтр», например. Или эту, как ее… «народную дружину»… Полезная дама. И, наконец, с ней было просто-напросто интересно. И почему-то спокойно. Почти… уютно. Занятый свалившимися на голову хлопотами, Рукой, драконами и драконьими выходками, он подпустил ее довольно близко.

И, возможно, теперь за это поплатится.

Если он ошибся, и «бабушка», которой решили написать молодые драконы, так нежданно объявившиеся в Рейиккене, вовсе не она.

— Вы принесли мне письмо… — начал он, когда гостья уже была усажена на месте, предложенный и порядком остывший травный отвар — выпит, а предписанные этикетом формулы любезности — исчерпаны. — Именно мне? В городе, смею надеяться, неплохо устроенная почта. Конечно, сейчас почтовые шкатулки работают с учетом запрета Руки на отправку непроверенной корреспонденции, но это решаемо.

— Решаемо… — эхом отозвалась дама. — Наверное.

И опять этот острый взгляд, под которым он, мужчина, чувствует себя несмышленой молодью.

— Если там что-то личное, я мог бы поговорить с магами… драконий хвост! — сдался он.

Это смешно, в конце концов!

И бесполезно.

Он слишком устал сейчас, чтобы петлять хитрыми тропами. Выдохся, «белый лис»? Похоже, да.

И чутье на опасность, вначале завопившее диким голосом, замолчало.

Значит, так тому и быть.

Он устало опустился в кресло и потер ладонями занемевшее лицо.

— Хорошо. Как вы поняли, что письмо передал я?

— Не вы лично, скорее всего. Ваше прибытие в приют обсуждали бы неделями, как всегда, когда вы появляетесь… А уж если бы вас заметили входящим в мою комнату, то об этом бы сплетничал не только приют. Скорее всего, вы кого-то послали. Кого-то из своих? В роли драконовера я почти никого не вижу, а в драконоверки годятся только двое. Самина и Мия — они работают в приюте давно. Мия, правда, слишком горячая… то есть нужной скрытности в ней нет. Самина?

— Даже так… Полагаю, спрашивать, как вы догадались про драконоверов, спрашивать бесполезно?

— Так вы признаете, что это вы передали письмо?

— Хорошо. Признаю. К вашему сведению, вельхо — эти вельхо, из Руки — об этом уже осведомлены.

И попытки шантажа в этом случае будут бесполезны. Разве что у необычной дамы в запасе не найдется что-нибудь еще — например, нечто, подобное связной шкатулке. И покровителя в столице… в какой-нибудь из группировок — мало ли их там сейчас?

Но незваная гостья явно пропустила мимо ушей и намек на шантаж, и завуалированное предупреждение о его бесполезности. Она вся подалась вперед:

— Тогда расскажите о нем все!

— О чем, о письме?

— О письме. О том, откуда оно пришло. О его авторах! Они… в безопасности?

Только дикой усталостью глава смог потом себе объяснить полную бесхитростность и абсолютную недипломатичность своего следующего высказывания:

— Кто, драконы? — сболтнул его язык (похоже, сам по себе, без участия хозяина). — Да что им будет, в поселке-то драконоверов?

Ерина Архиповна оцепенела.

Серые глаза расширились и неподвижно застыли, вперившись куда-то в точку над горящими свечами, а выражение лица вдруг остро напомнило господину Поднятому, что Пало уже дважды как бы нечаянно напоминал неугомонной даме, что после исцеления сердца следует избегать перенапряжения хотя бы две луны.

— Ерина Архиповна? С вами все правильно?

Женщина продолжала смотреть в стену. Белые губы шевельнулись, кажется, она что-то прошептала. Что? Глава города напряг слух, но расслышал лишь что-то похожее на «все-таки драконобабка»…

— Ерина Архиповна! Воды? Варенки? Ерина Архиповна! Лекарство дать?

При слове «лекарство» в светлых глазах что-то дрогнуло.

— Что? — спросила женщина, точно выныривая из каких-то неведомых глубин.

— Я говорю, может быть, вам стоит выпить лекарства?

При слове «лекарство» даму заметно передернуло.

— Или, может, сразу лекаря?