Ахани

Дасья, увидав их, быстро закрепила факел в выемке на стене и, подобрав круглый коричневый плод, уселась на мягкий ворох шкур. Подняв плод, она с силой воткнула в него кинжал колдуна, выдернула и тут же приложила его к губам, с наслаждением глотая неизвестную жидкость.

Вдоволь напившись, девушка взяла еще один такой же плод и протянута его Ахани. Арий уверенно опустился на шкуры напротив дасьи и принял подношение.

Оно был коричневым и покрытым коротким ворсом. Юноша хотел воткнуть кинжал, но тот отскочил и плод не поддался.

— Голо, — впервые подала голос дасья, сказав незнакомое Ахани слово. Она нахмурилась и сильно махнула рукой к полу. — Голо!

Голос ее был глухой и низкий.

— Сильнее? — просипел юноша и повторил жест девушки, догадавшись о значении слова.

— Сильне, — кивнула дасья и снова махнула рукой.

Ахани размахнулся что было сил и плод раскололся от удара, обдав его лицо белой, терпко пахнущей жидкостью. Девушка засмеялась, запрокинув голову и обнажив белые зубы. Слезы проступили в уголках ее больших глаз.

Юноше все же удалось сделать пару глотков с осколка большого ореха. Жидкость была вкусной, пряной и слегка похожей на коровье молоко. Каждое движение кадыка отзывалось болью, но жажда была сильнее.

Отдышавшись после смеха, дасья приложила ладонь к груди.

— Нала, — произнесла она и указала на юношу, вопросительно посмотрев на него.

— А я Ахани, — прошептал арий, поняв что надо сказать свое имя.

— Яихани? — переспросила девушка.

— Нет, — улыбнувшись, юноша замотал головой. — Ахани.

— Ахани, — понятливо потянула имя дасья, словно пробуя его на вкус.

Девушка зябко поежилась. На коже ее рук проступили мурашки. Она подобрала с пола одну из шкур, черную, с короткой шерстью и обмотала ее вокруг тела, прикрыв заостренные груди. Удлиненные концы, бывшие когда-то лапами зверя, она связала на боку, чтобы шкура не падала. Затем подобрала вторую, с черными и желтыми полосами, и накинула ее на худые плечи.

— Гаса, — Нала протянула Ахани жёлтый изогнутый плод. Юноша осторожно взял его и надкусил.

Девушка снова рассмеялась, а затем показала что фрукт надо чистить, снимая с него кожуру. Его внутренняя мякоть показалась Ахани очень вкусной и сладкой. И он съел еще несколько таких же. Плод оказался питательным. Желудок юноши быстро наполнился и он, откинувшись на горку шкур, сладко зевнул. Глаза его слипались.

— Точо, — сказала Нала, увидев это. На четвереньках подползла к Ахани и, взяв его за плечи, мягко заставила лечь удобней. Затем сама легла рядом и накрыла их теплыми шкурами.

— Точо, Ахани, — ее черные глаза смотрели в глаза юноши совсем близко, а слегка широкий нос коснулся кончика его носа.

— Спать? — устало спросил молодой арий и дасья кивнула, снова задев его нос своим.

— Спать, — ответила она и закрыла глаза. Правая рука ее легла на шею Ахани, пальцы погрузились в его волосы, левая нырнула под его голову и замерла.

Дыхание ее стало размеренным и глубоким. Ахани чувствовал ее теплые выдохи на своей щеке и засыпать так было непривычно. Немного подождав и поморгав, рассматривая красивое и необычное лицо Налы перед собой, он все же провалился во тьму.

Босые ступни Хини мягко ступают по длинной, выжженной солнцем траве. Подол светлого платья вздымается при каждом шаге. Красная веревочка перетягивает тонкую талию. Густой шелк русых волос перекатывается волнами и тускло поблескивает, раздуваемый лёгким дыханием Ваю.

Они гуляют по берегу узкой, журчащей речки, где трава перемешивается с гладкими камнями. Иногда Хини легко вскакивает ни них и мило, с улыбкой щурится, подставляя лицо с еле заметными веснушками теплым лучам Сурьи. Бог солнце собирается уходить за далекие зеленые холмы.

— Ты ведь не оставишь меня, Ахани? — спрашивает она, глядя на друга сверху вниз, с одного из таких камней. В голубых глазах искрится радость.

— Нет, — негромко отвечает юноша, мотая головой.

— Чтобы не было? — переспрашивает девушка.

— Чтобы не было, — кивает парень.

— Вьяса сказал, что мы всегда должны быть вместе — так повелел Агни, — голос Хини становится чуть строгим.

— Так и будет, Хини.

Вращаются белые облака и наступает ночь. Испуганный взгляд мечется среди холодных звезд. Они мигают и перемещаются по черному небосводу. Летит земля и время. Холмы, огни и камни. Реки, рощи, одинокие скалы. И деревянный столб, к которому привязаны девичьи запястья.

Свистит кнут и с оглушающим щелчком вспарывает светлую ткань, подбрасывает русые волосы. В образовавшейся прорехе обнаженная девичья спина и глубокая царапина с проступающей кровью. Кнут с шипением замахивается снова.

— Хини! — Ахани резко проснулся и сел на ворохе мягких шкур, тяжело дыша. Лежащая рядом дасья открыла глаза, с тревогой глядя на юношу.

Факел, закрепленный на стене, еле тлел и в зале было сумрачно. Зевая, Нала поднялась с ложа и исчезла в темноте одного из углов. Вернувшись с двумя новыми факелами в руках, она подожгла один, приложив его к догорающему.

— Хини? — спросила она и опустившись рядом с Ахани, протянула ему жёлтый фрукт.

— Мне было видение, подруга Хини, — пояснил юноша, задумчиво жуя.