Ахиллес, или Мир Аль-Азифа (СИ)

— Хотя признаться я не очень понимаю каким это образом. Твое оружие не выглядит столь же устрашающим, по сравнению с твоим великолепным бронзовым мечом.

— Воин, я прощаю тебе твое появление в моем шатре, так как естественно ты лишь выполняешь волю своей правительницы, но вот твое поведение, заслуживает того, что бы я смыл нанесенное тобой оскорбление, твоей кровью.

— Очень страшно Ахиллес. Кажется так тебя величать?! Очень страшно! — Он подошел и дотронулся своей правой ладонью до обнаженной ягодицы ахейца.

Среди Гивенцев мужчин, мужеложничество было столь же естественным сколь и то, что ими правили именно женщины.

Ты красив царь. Не будь у меня четкого приказа относительно твоей персоны, я бы с удовольствием провел с тобой эту ночь.

Сайра побледнела. Она стала входить в боевой транс. Ее зрачки сузились, а тело налилось силой. То что она наверняка получит очень опасные раны, ее не смущало. Она знала точно, если сумеет вырваться из окружения острых жал, все наглецы будут мертвы. Некоторые острия копий впились в ее обнаженное тело наиболее болезненно, это отдельные воины с садиским удовольствием, давили на свои древки копий, наслаждаясь видом красных стекающих ручейков, что так резко выделялись на фоне белоснежной кожи вампирши. Особенно больно надавил на свое копье один из сзади стоящих солдат. Оно упиралось, прямо в правую ягодицу Сайры. И она взорвалась.

Наклонившись резко в перед, при этом вогнав в свое тело все четыре острия на длину в пол пальца, защитница развернулась на своих носках, и правой рукой отвела от своего тела наточенные широкие медные жала. Ее тело моментально окрасилось в красный цвет. Порезов было предостаточно. Левая рука полоснула по глазам стоящих сзади воинов. Двое из них не успели увернуться и повалились наземь пронзительно оря во всю глотку. Опомнившись, передние воины попытались пронзить беззащитное обнаженное тело в одном единственном выпаде.

Глупцы.

Сайра прыгнула и в следующее мгновение приземлилась уже на их же древки копий. После чего последовала серия ударов обеих ног и еще двое незадачливых солдата повалились наземь с перебитыми коленными чашечками. Те бойцы, что охраняли херувима естественно отвлеклись на шум произведенный их собратьями по оружию и…. поплатились.

Херувим так же не стал беспокоиться о полученных ранах. Он подпрыгнул и двести пятьдесят килограммовая туша, раздавила подмятого под себя гивейнца с легкостью обрушившейся скалы. Послышался противный хруст переломанного позвоночника. Два других темнокожих, повалились с оторванными нижними конечностями. Когти огромной разумной кошки, не оставили им ни единого шанса.

Когда все было кончено, посреди большого шатра остались стоять две фигуры. Одна Ахиллеса, другая опешившего Дерта. Арест с Сайрой, давно переместили свою месть за пределы шатра. С улицы, доносились приглушенные предсмертные крики оставшихся за пологом шатра, гивенских копьеносцев. Ахеец, в прочем как и Дерт, были забрызганы с головы до ног, кровью убитых солдат Гивейна. Повсюду валялись оторванные конечности. Лужи крови, истерзанные тела, да разбросанные внутренности, вот и все, что осталось от отряда прославленных чернокожих воинов, державших в страхе многочисленные людские племена. Несмотря на то, что Дерт все еще был вооружен своим боевым серпом, а его противник, так и остался стоять безоружным, командир испытывал страх. Он понимал, если бы голубоглазый был обычным человеком, то сейчас бы по крайней мере попытался выбежать на улицу под защиту своих друзей или попытался бы поднять валявшееся оружие. Ахиллес же стоял и пристально вглядывался в лицо чернокожего командира. Пауза затянулась. Наконец ахеец громко произнес:

— Запомни. Ты уже мертв. Но убивать тебя сейчас я не буду. Ты вернешься к своей госпоже и расскажешь, как все что здесь произошло. После чего, готовься к смерти. Первый свой бой на арене, я проведу не с рабами, а с лучшими вашими воинами, среди которых, будешь и ты. В противном случае, весь Аль-Азиф узнает, что имя Дерт гивейнского командира, означает — ТРУСОСТЬ.

Не говоря ни слова, Дерт повернулся и вышел из шатра.

Вторая категория.

Когда на следующий день на песок Арены вышла израненная Сайра, по многотысячной толпе прошел вздох удивления. Ведь все зрители видели что вчера Защитница вышла с растилалища без особых ранений. Что же тогда случилось?

Ее соперником стал еще один невр. Этот бой был заключительным и победитель должен был стать обладателем ветви древа Маол и с гордостью носить титул лучшего бойца Аль-Азифа первой категории.

После того, как противники встали друг против друга, Сайра подняла руку в знак того, что хочет что-то объявить. Это допускалось правилами, так как даже в течении всей схватки, противнику позволялось поднятием руки возвестить, что он хочет держать слово. Обычно это были слова признания своего поражения. Когда защитница подняла руку, толпа ахнула.