Ахиллесова пята

Чтобы дойти до нужного дома номер 37, ему должно было понадобиться три, максимум – четыре минуты. Значит, у него есть всего три, от силы четыре минуты для того, чтобы слепить в голове более-менее пригодную легенду и обоснование всех своих последующих действий. Олег намеренно и сознательно поставил себя в такие жесткие условия. Оперативный работник знал, что если бы он решил все тщательно обдумать, набросать и проанализировать различные варианты возможного развития событий, не спеша, в относительно спокойном и комфортном положении, сидя в машине, то потратил бы на это уйму времени и, в конце концов, вполне вероятно, нашел бы гораздо больше доводов против самой идеи идти на контакт с консьержкой, чем за нее. «Так трусами нас делает раздумье, и так решимости природной цвет хиреет под налетом мысли бледным, и начинанья, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия»[35] – мгновенно промелькнули у него в голове столь любимые и часто повторяемые им строки из монолога так и не сыгранного им в свое время в студенческом театре МГУ известного датского принца. Нет, пока кураж еще есть, пока он не убит, не задавлен размышлениями, надо идти – импровизация в этом случае может оказаться гораздо эффективней самых тщательных домашних заготовок.

* * *

Полная женщина, с волосами цвета соломы, подобранными сзади в аккуратный пучок, сидела на невысоком, видавшем виды креслице в небольшом закутке, примостившемся в вестибюле центрального подъезда дома номер 37 по улице Виталь, слева, сбоку, почти напротив лифта и рядом с небольшой пятиступенчатой лесенкой, ведущей к коридорам первого этажа здания. В закутке, кроме кресла, находился еще небольшой квадратный столик, на котором стоял маленький переносной телевизор. Звук телевизора был приглушен, и хотя на его экране мелькали какие-то изображения, внимание женщины было приковано не к нему, а к зажатым в ее пальцах длинным спицам, которые раз за разом, отработанными движениями, методично прибавляли новые петли и ряды к лежащему у нее на коленях и уже достаточно внушительному фрагменту вязанья.

В самый ответственный момент перехода к новому элементу рисунка она услышала звук открывающейся входной двери, которая затем плавно и почти бесшумно, благодаря прикрепленному к ней сверху пружинному амортизатору, закрылась за очередным вошедшим в подъезд и пока еще невидимым ей персонажем. Через несколько мгновений в оконном проеме, который был проделан прямо в двери, закрывающей вход в эту маленькую комнату, причем почти на половину ее длины, появилась тень вошедшего персонажа.

Консьержка, оторвав взгляд от своего рукоделья, перевела его на оконный проем и увидела в нем довольно симпатичного молодого человека, в приличном сером плаще и шляпе и с какой-то плоской прямоугольной сумкой, висевшей на его левом плече. На лице молодого человека светилась искренняя приветливая улыбка.

– Мадам! – почтительно произнес молодой человек и улыбнулся еще приветливей и шире.

– Мсье, – с гораздо меньшим энтузиазмом, почти ничего не выражающим тоном ответила женщина по другую сторону окна и снова опустила глаза на спицы. – Вы кого-то ищете?

– Не кого-то, а чего-то, – снова поймав на себе взгляд женщины, который на этот раз носил уже некоторый вопросительный оттенок, молодой человек тут же поспешил добавить: – Я заранее прошу прощения за свой, наверное, немного глупый вопрос, но не могли бы вы мне подсказать, в вашем доме никто, случайно, не сдает квартиру?

– Во-первых, это не мой дом. Лично я живу на улице Гишар.

– О, почти соседи. А я на улице Фостен Эли.

– На Эли? А в каком доме? Уж не во втором ли? Там у меня живет подружка, мадам Бонвен. Такая... болтушка, с крашеными волосами и длинным носом, который она любит совать везде, куда только можно.

– Нет, я живу в... одиннадцатом.

– Это в конце улицы, что ли, рядом с угловым?

– Точно.

– Нет, там никого не знаю. – Женщина, освобождая чуть застрявшую шерстяную нить, потянула клубок, лежащий в маленькой плетеной корзиночке возле ее ног. – Так, значит, вы квартиру не себе ищете?

– Себе. Я немного неправильно выразился. На Эли я не живу, доживаю. Срок аренды заканчивается через пару месяцев. Вчера вот прохожу мимо вашего... то есть этого дома, смотрю: мебельный фургон стоит, чего-то загружают, подумал, может, съезжает кто.

– А-а. Это не загружали, наоборот, сгружали. Панели какие-то. На пятом этаже, в семнадцатой, ванную комнату переоборудовать затеяли. Все людям неймется.

– М-м. Жаль, – молодой человек сокрушенно вздохнул и опустил голову.

Консьержка внимательно посмотрела на него и продолжила накидывать друг на дружку свои петли.

– Что-то вы каким-то странным способом жилье себе ищете. Так ноги сотрешь, по домам-то ходить. Сейчас вон все в компьютерах в своих всё себе ищут. Или, на худой конец, в прессе. Газету-то не пробовали полистать, эту вот, как же ее...

– «Частник – частнику»?

– Ну да.