Ахиллесова пята разведки

Когда подготовительные работы были завершены, условия приема поразили Туторского. Огромный мегаполис, с массой всевозможных электрических устройств, давал минимум помех. Во всем городе не оказалось каких-либо воздушных электросетей, все было упрятано в землю. Даже трамваи питались от гибкого шланга, уложенного в канаву между рельсами. Зажигания машин уже тогда имели устройства для подавления излучения помех. Таким образом, приемник был полностью готов к качественной работе. Дело оставалось за передатчиком, вернее за питанием к нему. Нужен был мотор-генератор переменного тока мощностью один киловатт. Но какие генераторы производит и закупает США? Этого Туторский не знал, да и знать не мог. Дело осложнилось тем, что выбирать и покупать открыто подобные машины — опасно. Действовали в основном через сотрудника ГРУ, работавшего в Амторге. Изучили каталоги, заказали. Неудача. После опробования мотора массой в тридцать килограмм Туторский сжег пробки на всем этаже. Снова уселись за каталог, докупили нужные устройства, запустили мотор. Теперь новая напасть. В такт с ключом передатчика генератор создавал такой шум, что работать было практически невозможно. Стали искать способ, как «утихомирить» генератор. Обмотали машину газетами, запихнули в сундук. Вроде бы получилось.

Наконец, доложили в Центр по телеграфу о готовности к работе, предложили время и получили согласие.

Зашифровали телеграмму. После тщательной проверки аппаратуры, в назначенный день в девять часов утра Туторский начал слушать Центр. Проходят первые пять минут, сигнала Центра нет.

Все исправно, передатчик готов к работе. Течет время… Пятнадцать минут, двадцать… сорок… час. Сеанс не состоялся. Настроение хуже некуда.

Назначили новый сеанс через три дня. На этот раз Внуковский в «радиорубку» не пришел.

Включение и… сердце выпрыгивает из груди. Радист Олег Туторский слышит, как «гремит» в эфире передатчик номер один московского центра. Работает друг Олега Григорьевича Сергей Королев.

Нью-Йорк отвечает. «Похрюкивает» генератор в сундуке, качается стрелка прибора. Радиста Туторского слышат. Он передает телеграмму, получает подтверждение. На календаре 12 января 1941 года. Первый сеанс спецрадиосвязи с американским континентом.

Через несколько дней Петр Внуковский поздравит Туторского. Приказом начальника управления «за выполнение задания в особо трудных условиях» ему объявлена благодарность с вручением ценного подарка.

Таким образом, воентехник Олег Туторский свою задачу выполнил. Однако службе спецрадиосвязи было над чем задуматься. Если в Москве, на центральном приемном центре стояли ромбические антенны, с острой направленностью на Нью-Йорк, хорошо отлаженные приемники, то ничего подобного не было, к примеру, ни во Львове, где по расчетным данным специалистов Разведуправления должен находиться оптимальный пункт приема «американского» сигнала.

По итогам экспериментов был сделан неутешительный вывод: устойчивой, надежной связи с США установить не удалось.

Работа по организации радиомоста с американским континентом будет продолжена и после войны.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«Немые» резидентуры

Так уж сложилось в истории, что разведка для властей предержащих чаще всего ненавистная падчерица, нежели любимая дочь. Особенно в дни военных поражений.

Василий Новобранец временно исполнявший обязанности начальника информационного отдела Разведуправления в предвоенные годы, пишет в своих воспоминаниях:

«На одном из заседаний Политбюро и Военного совета обсуждались итоги советско-финской войны 1939–1940 годов. Неподготовленность нашей армии, огромные потери, двухмесячное позорное топтание перед «линией Маннергейма» и многое другое стали известны всему народу. Об этом в полный голос заговорили за рубежом. Сталину и его приближенным надо было спасать свое лицо. Этому и было посвящено заседание Политбюро и Военного совета. После бурных прений решили, что причина всех наших бед в советско-финской войне — плохая работа разведки. Это мнение всяческими способами внедрялось и в армии. Свалить все на разведку не очень оригинальный прием. Никогда еще ни одно правительство, ни один министр обороны или командующий не признали за собой вины за поражение.

Сталин в этом не был оригинален. Он тоже решил отыграться на разведке и лично на начальнике Разведуправления генерал-лейтенанте Проскурове. Тот не стерпел возведенной напраслины. Он знал, что все необходимые данные о «линии Маннергейма» в войсках имелись, что причина неудач в другом, и смело вступил в пререкания со Сталиным и назвал все действительные причины неудач. За это он поплатился жизнью.

Нечто подобное происходило и в ставке Гитлера. Вот как об этом рассказывает в своей книге «Служба» Рейнхард Гелен, во время войны начальник отдела «Иностранные армии Востока» (разведка) Генштаба сухопутных сил:

«9 апреля 1945 года я был отстранен от должности… Мое увольнение было вызвано докладом об обстановке и положении противника, который я подготовил начальнику Генштаба генералу Кребсу. Тот доложил его Гитлеру.