Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь…

«Аня, мне больше не нужно будет никуда уезжать… Я перестану ездить за границу… Научные экспедиции теперь прекратятся на несколько лет — они никому не нужны, на них нет денег…» — репетировал Гумилев про себя начало разговора с женой. Но все придуманные им фразы казались неестественными и неискренними. Хотя, по сути, это было правдой — Николай действительно уже не смог бы никуда уехать. Неискренним в этих мыслях было другое: новое положение дел совершенно не радовало Гумилева. Больше всего на свете он хотел бы вернуть в России старый порядок. И не только для того, чтобы Невский проспект снова стал светлым, мерцающим огнями витрин и окнами квартир и полным счастливых прохожих. В первую очередь Николай мечтал вернуть прошлое, чтобы опять получить возможность путешествовать. А главное — чтобы опять, как и прежде, быть нужным своей стране…

Но говорить обо всем этом Анне было нельзя. Николай не мог вернуть прошлое, не мог изменить то, что происходило в мире, но у него еще оставалась надежда вернуть свою любимую жену, и он не собирался упускать этот шанс. А для того, чтобы Анна снова захотела быть с ним и забыла свои прежние обиды, следовало пообещать ей, что он больше никуда от нее не уедет. Причем пообещать так, чтобы она поверила: он тоже очень этому рад. Этот момент смущал молодого человека сильнее всего. Он знал, что жена почувствует его фальшь и неискренность, как бы убедительно ни звучал его голос.

И все же надо было хотя бы попытаться уговорить ее начать все заново. Именно с такой мыслью Николай свернул на улицу, где жила их с Анной давняя подруга Вера Срезневская, и почти бегом бросился к ее дому. Анна, если верить их общим знакомым, должна находиться там, и ему очень хотелось надеяться, что он действительно застанет ее у Веры.

Срезневская, открывшая ему дверь, казалась постаревшей и измученной, но стоило ей узнать в неожиданном госте Гумилева, и по лестнице разнесся ее радостный голос — такой же звонкий, как и во времена их далекой юности.

— Коля?! Неужели это ты?! — вскрикнула она и даже слегка подпрыгнула на месте. — Я думала, что уже никогда тебя не увижу! Заходи скорее, чего на пороге стоишь?!

Сама она при этом продолжала стоять в дверях, и Николаю пришлось мягко отодвинуть ее в сторону. Вера с виноватым видом охнула и отступила назад, пропуская его в квартиру. Гумилев переступил через порог и оказался в просторной полутемной прихожей. Из-за чуть приоткрытой двери в гостиную раздавались негромкие голоса и стук вилок. Хозяйка дома покосилась на эту дверь с опасением, и Николай не сразу понял, чего она боится. Он еще не успел привыкнуть к тому, что в бывшей столице с каждым днем все труднее было купить самую нехитрую еду.

— Вера, я на минуту, — сказал он приятельнице успокаивающим голосом. — Мне только узнать, Анна сейчас у тебя?

— Да, она здесь, — кивнула Вера. — Проходи в столовую, мы там ужинаем…

— Мне ничего не надо, я вообще не голодный, — быстро соврал Николай. — Мне только с Аней поговорить. Позови ее!

— Да проходи, поешь. — Вера решительно взяла его за руку и повела в столовую. — Не совсем уж мы бедствуем, чтобы не предложить гостю хоть что-нибудь. Проходи!

Она втолкнула Гумилева в комнату и вошла следом. Он быстро оглядел сидевших за столом людей и встретился глазами с Анной. Ее лицо было каким-то особенно бледным и вытянувшимся, да и сама она заметно похудела, но Николай смотрел на нее и видел ту счастливую и слегка румяную девушку, которая когда-то, невообразимо давно, дала согласие стать его женой. Ему было невероятно трудно этого добиться, но он все-таки победил. Сейчас предстояло еще более сложное дело — восстановить все, что было у них с Анной в те годы, и он должен с этим справиться.

— Кажется, вы все знакомы с Николаем Степановичем? — вышла из-за его спины хозяйка дома.

— Знакомы, да! Здравствуй, Николай! — отозвалось сразу несколько голосов.

Но Гумилев даже не рассмотрел толком, кто это был. Он видел только Анну, привставшую со стула при его появлении и подавшуюся к нему.

— Добрый вечер, — рассеянно покивал Николай гостям и пошел навстречу уже вскочившей со стула и пробиравшейся к нему жене. — Здравствуй, Аня…

На один короткий миг ему показалось, что Анна торопится к нему, потому что тоже рада его видеть и мечтает помириться. Очень уж похожа она была на ту Анну, которая когда-то так же пробиралась к нему через толпу поклонников, слушавших его стихи на литературном вечере. Но это мимолетное впечатление почти сразу рассеялось. Гумилев подошел к жене совсем близко, посмотрел ей в глаза и понял, что перед ним стоит совсем другая женщина. Усталая, чем-то встревоженная и совершенно не радующаяся его возвращению.

— Здравствуй, Коля, — эхом откликнулась Анна на его приветствие и кивнула на дверь: — Мы можем сейчас поговорить наедине?

— Я этого и хотел! — выпалил Николай и тут же начал отступать обратно к выходу из комнаты. Слова Анны не обрадовали его, а наоборот, напугали. Да, она тоже хотела поговорить с ним, но Гумилев был уверен, что ей нужно было обсудить вовсе не примирение с ним.