Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы

14 (27) мая 1905 года в Цусимском проливе 2-я Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского после восьмимесячного (!) похода по трём океанам встретилась, наконец, с Императорским флотом Японии, которым командовал адмирал Хэйхатиро Того. Перед сражением Рожественский, как некогда легендарный флотоводец Фёдор Ушаков, разделил эскадру опережающим «уступом» на две параллельные колонны, намереваясь в самом начале боя уничтожить одновременным огнём всех своих главных калибров либо авангард, либо арьергард маневрирующего корабельного строя японцев. Это удалось, и первые 10–15 минут флагманы Того оказались сплошь накрыты русскими залпами[263]. Однако – главная загадка Цусимской битвы! – большинство снарядов не взрывались, а… пробивали мёртвым грузом японские корабли (или пронзали их навылет, падая в море). Японцам удалось завершить маневр, построив новую линию наперерез кильватерной колонне противника[264]. Теперь уже русские флагманы оказались накрыты согласным огнём главных орудий японского флота, фугасные заряды которого (знаменитая «шимоза») сработали безупречно. Уже на 43-й минуте боя два броненосца («Князь Суворов» и «Бородино») были подожжены и частично разрушены, а третий («Ослябя») под градом прямых попаданий перевернулся и затонул. Рожественский получил два ранения и оказался, по официальной формулировке, «неспособен осознавать происходящее». Но даже если бы сознание в адмирале и сохранилось, руководить боем всё равно было нельзя. На «Суворове» оказались перебиты и сожжены все фалы, так что передавать команды не представлялось возможным. А сам головной корабль, охваченный пламенем, без одной трубы, начал судорожно циркулировать вправо, явно потеряв управление. Эскадру возглавил следующий за «Суворовым» броненосец «Император Александр III» капитана 1-го ранга Николая Бухвостова («За одно я ручаюсь: мы все умрём, но не сдадимся!»). Тут следует передать слово участнику и летописцу Цусимской битвы:

Эскадра, никем не управляемая, была предоставлена самой себе. И вот тогда-то на смену «Суворову» явился броненосец «Александр III», с именем которого навсегда останутся связаны наиболее жуткие воспоминания об ужасах Цусимы. После того как эскадра лишилась адмирала, он стал во главе боевой колонны и повел ее дальше. На этот броненосец обрушился весь огонь двенадцати японских кораблей. А он, приняв на себя всю тяжесть артиллерийского удара, ценою своей гибели спасал остальные наши суда. В безвыходной обстановке сражения он иногда даже проявлял инициативу, на какую только был способен, не раз прикрывал собою «Суворова» и пытался прорваться на север под хвостом неприятельской колонны. Однажды ему удалось воспользоваться туманом и временно вывести эскадру из-под огня. В продолжение нескольких часов он с выдающимся мужеством вел бой против подавляющих сил врага. <…> Что происходило во время боя на его мостиках, в боевой рубке, в башнях и на палубах? Кто же именно был тем фактическим командующим, который так талантливо маневрировал в железных тисках японцев? Был ли это командир корабля, капитан 1-го ранга Бухвостов, его старший офицер Племянников или под конец последний уцелевший в строю младший из мичманов? А может быть, когда никого из офицеров не осталось, корабль, а за ним и всю эскадру вел старший боцман или простой рулевой? Это навсегда останется тайной. <…> И никто и никогда не расскажет, какие муки пережили люди на этом броненосце: из девятисот человек его экипажа не осталось в живых ни одного[265].