Аховмедская святыня (СИ)

Вечереющее небо вкупе с набежавшими хмурыми тучами производило гнетущее ощущение. Будто надвигалось что недоброе, могущее повлиять не только на судьбу одинокого путника, попавшего под проливной дождь, но и всего города. Мих поежился, оглядел улицу со спешащими людьми и повернулся к Меркулову.

— Что, господин, домой поедем? Непогодится вона как, скоро ливанет.

— Поедем, но не домой.

Витольд Львович вскинул руку, но тут же помахал начавшей останавливаться открытой пролетке, мол, проезжай. А вот следующий экипаж, уже полностью закрытый, остановил. С неба как раз первая капля упала, чиркнула по носу орчуку, пощекотала, да плюхнулась на пыльную мостовую. Отерся Мих да внутрь поспешил, пока хозяин извозчику последние наставления давал.

— До Мглинского вокзала. Да мчи так, чтобы за ушами свистело. Быстро довезешь, гривенник сверху получишь. Да что там, пятиалтынный дам.

И сесть не успел, как сорвались с места. Подумал орчук, плохо в такую погоду гнать, самое легкое убиться, но мысль про себя оставил. Лицо господина опять в задумчивость погрузилось, да не в обычную размышляющую, а тревожную, опасливую. Сидит, губы кусает, трость в руках вертит, как оглашенный. На тряску внимания вовсе не обращает, хотя даже Миха из стороны в сторону швыряет на поворотах. Снаружи ванька кричит, ругается на прохожих, порой и встречных извозчиков черным словом награждает. Уж очень хочется ему призовые деньги получить.

Уже и дождь вовсю забарабанил по крыше, совсем холодом пахнуло. И рад бы сказать орчук, что свежестью, так напротив, смочил лихоимец-ливень пыль, понесся над мостовой дух грязи, стоков, нечистот. Если долгий дождь будет, то к утру и правду легче дышать станет, но теперь…

— Господин, к чему мы на Мглинский мчимся? — Спросил орчук, не особо на ответ надеясь.

Но услышал Меркулов. Более того, повернулся к Миху, посмотрел внимательно в глаза и ответил.

— Черного поймать надо.

— Так вы ж говорили, что не собирается он уезжать?

— Он и не думает о таком, а вот Аристов собирается. Даст Бог, успеем до отхода поезда.

Лучше б молчал. Теперь уже совершеннейшим образом непонятно все стало. Причем же тут рыжий дворянин, коли уже с ним все решено, и он общего с их делами более ничего не имеет? А ежели Черного ловить, тот тут надобно через искариота рыскать, так и про последнего еще ничего не понятно. Качнулся экипаж последний раз, сильно накренясь вперед, да встал. Извозчик, запыхавшись, точно сам заместо лошаденки бежал, крикнул: «Прибыли, Ваше благородие». Пришлось выходить.

Дождь тут же надавал пощечин, нахлестал по шее, макушке, замочил мундир. Витольд Львович рассчитался с довольным извозчиком — тому хоть ливень, хоть град, знай, доволен, деньгу себе заработал. Так еще и в месте прибыльном встал — судя по движению, аккурат только что паровоз подошел дальнего следования, теперь и поторговаться можно, набив десять-двадцать копеек. Мокрый народ обычно гораздо сговорчивее…

— Состав только пришел, — тоже заметил Меркулов, — следовательно, минут сорок у нас еще есть, должны успеть. Идем.

И побежал к зданию, точно студиозус какой несерьезный. Пришлось и Миху по лужам быстро топать. Мглинский вокзал он особенный, непохожий на другие. Орчуку, конечно, нравился больше Столепольский, тот огроменный, крестьянину, что первый раз туда попал, немудрено потеряться. Иных привлекал Таркийский, тот тоже изукрашен, а Мглинский… Посмотришь снаружи: прямых линий, в два этажа, темно-малахитового цвету, сейчас, под дождем еще темнее, словно грязью испачкали. Арки с двух сторон для заезда конных экипажей, но на то разрешение особое нужно иметь. Сверху, посередине, башня с часами. Ну и шпиль над ней высоченный, что издали видно. И все. Ничего особенного. Обычно еще народ на площади толпится перед вокзалом, теперь лишь несколько ванек стоят, мокнут. Пассажиры внутри сгрудились, может, кто переждать решил, да только зря — теперь надолго, поди до самой ночи зарядило.

— Разрешите!

Орчук так рявкнул, что один из городовых чуть за свистком не потянулся. Только потом разглядел мундир, понял, что за фрукт, да кивнул, вроде как приятелю. Не так много времени прошло, а Миха уже каждая собака в ведомстве знала, а если не знала, то слышала. Иной раз получалось, что он именитее своего господина был.

А Меркулов тем временем уже к перрону прорывался. С трудом, общему движению вопреки. Как оказалось, прибыло людей в разы больше, чем на запад решили отправиться. Да и правда, конец лета скоро, все обратно возвращаются. Да и какие на западе развлечения? По старым улицам Галии или Тимиши бродить? Велика радость. Что ж, интересно, сейчас на Таркийском происходит, когда большая часть моршанцев с купален да морей возвращается?

— Мих! — Крикнул Витольд Львович. Пришлось продираться, удавалось это не в пример легче, чем хозяину. — Мих, два паровоза стоят. Ты к тому, который поодаль, иди с того края, а к этому. Ежели найдешь Аристова, скажи, чтобы не отбывал, разговор у меня к нему серьезный есть. И за мной беги.