Аховмедская святыня (СИ)

Великий князь промолчал, но потом добавил.

— Спрашивайте, Витольд Львович, спрашивайте. Для того сюда и прибыл, чтобы на все ваши вопросы ответить. Признаться, выручили вы не только меня, но и Государя Императора. Да что я вам говорю, сами все разузнали.

— А что с аховмедцами?

— Достигнуто общее согласие. Завтра они подпишут с дрежинцами мирный договор, а после уедут к себе в Матар.

— И все это из-за мощей Рогатого Бога, — скорее заключил, чем спросил титулярный советник.

— Из-за чего же еще. Аховмедцы со своей святыней носятся как с писаной торбой. Нам же она и вовсе без дела. Признаться, ее обнаружили только в прошлом году, случайно. Какой-то книжный червь наткнулся на копыто и стал думать, отчего музей хранит копыто одного из самых неудачливых королей Аховмедии. Да и почему, собственно, копыто, отсечение перед смертью которого является у них признаком великой доблести. И разузнал такое, отчего у нас волосы дыбом встали. А тут вдруг война козлоногих с нашими давними союзниками, в ходе которой, последние потеряли три города. Вот тогда мы и достали из пыльного мешка то самое копыто…

Великий князь перевел дух, и с явным удовольствием (Миху тут пришло в голову, что не Его ли Высочеству принадлежит идея о заключении мира в обмен на святыню) потер руки.

— И гоблинарцам это вовсе не понравилось.

— Почему же гоблинарцам? — Слишком уж лукаво спросил брат императора.

— Механоид был произведен на островах, в том у меня нет сомнений, — решительно заключил Витольд Львович, — опять же, сам Александр Александрович пытался подсунуть мне гоблинарские деньги, а Черный для отвода глаз использовал аховмедские. Да и единственный славийский противник сейчас — гоблинарцы.

— Расширение не только наших границ, но и сфер влияний может задевать интересы разных государств, — мудрено ответил Его Высочество, — но вы правы, по нашим предположениям, за этим действительно стоит Тарстоун. Кто конкретно, выяснить не удалось, оказалось, что с этим дураком Мухановым встречались самые разные люди. Точнее, и прочие, и люди. Не знаю, местная ли это сеть или заезжие, теперь только предстоит выяснить. В связи с этим у меня к вам, Витольд Львович, предложение.

— Я весь во внимании, — кивнул титулярный советник.

— Затевается нечто нехорошее, уж поверьте, я это нутром чувствую. И мне нужны люди. Хорошие, доказавшие свою полезность делом. Вас определят в мои личные гоф-фурьеры. Официально, конечно. А так будете заниматься личными поручениями того щекотливого плана, что и встречались в работе с аховмедским делом. Покажете себя во всей красе, а в этом я не сомневаюсь, не за горами и камер-фурьерство, а это шестой чин по табели. Ну же, не молчите. Я намерен получить ответ прямо сейчас.

— Если прямо сейчас, — титулярный советник задумался, — тогда я вынужден отказать вам.

— Что?! — Брови великого князя против воли поползли вверх. — Потрудитесь объясниться.

— Вы немалый человек по силе в Славии. Да и в доброжелательности вашей в отношении Империи и Его Величества сомневаться не приходится. Но я боюсь, что мы не сойдемся характерами. Человек вы резкий, не привыкший слушать здоровую критику, даже Муханов в этом отношении был более терпеливым. Поэтому идти к вам и выслуживаться против воли, я не хочу и не буду. Уж простите, Ваше Высочество.

— Да что ты себе позволяешь мальчишка?! — Закричал великий князь. — Неужто думаешь, что тебе подобное каждый день предлагать будут? Тебе, сыну изменника, якшающемуся с полукровками?

— Ваше высочество, — чуть ли не дрожа, произнес Петр Андреевич, — будьте добры, держите себя в руках.

— Да ты выше титулярного теперь за всю жизнь не поднимешься, дурак, — отмахнулся от обер-полицмейстера гневливый брат Императора, — более того, я тебя на этой должности и закреплю. Только не как пристава по особым поручениям, а самого обычного. Станешь разбирать, как пьянь всякая друг дружку в подворотнях режет.

— Ваше высочество, — блеснул стеклами очков полицейский, — полноте.

— Нет, ты видел, Петр Андреич, какой мерзавец? Я к нему с открытым сердцем, а он… Пойдем отсюда, пока до греха не довел. Резкий я человек, видите ли…

Яростно стуча сапогами и все еще ругаясь, великий князь выскочил в коридор. Обер-полицмейстер, укоризненно покачав титулярному советнику головой, мол, что же вы так, голубчик, бросился за ним.

— Умеете вы, господин, все испортить, — вздохнул орчук и сел на табурет.

— Что же, я должен был врать и извиваться перед Его Высочеством?

— Могли хотя бы попробовать. Надо же понимать, с каким человеком разговариваете.

— Он сделал предложение, которое подразумевало два варианта ответа, — пожал плечами титулярный советник, — да и скажу тебе по секрету, ничего он с нами не сделает. Пользы от меня ему гораздо больше. А великий князь человек хоть и сомнительной нравственности, но в скудоумии его упрекнуть нельзя.

— Эх, Витольд Львович, бедовый вы человек, — вздохнул Мих, — редко кто в высоких чинах и титулах порядочности большой, но надо же и о завтрашнем дне думать.