Аккорды безумия (СИ)

— Что тебе можно рассказать? Моя родина находится очень далеко на юге отсюда, — начал я, глядя на языки пламени. — Там круглый год лето, много прекрасных пейзажей и красивых городов и поселений. Я давно там не был, Фрея — и, боюсь, однажды почти полностью забуду, как выглядит моя родина.

— Ты никогда не сможешь забыть свою родину, — успокоила Фрея. — Мы никогда не забудем то, что нам по-настоящему дорого. Или что нас по-настоящему испугало.

— Откуда ты знаешь? — надеюсь, что мой вопрос прозвучал как простое любопытство.

— Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Пошла собирать хворост — но её застала снежная буря, и она не вернулась домой. Отец и ещё несколько мужчин пошли искать её, но нашли лишь замёрзшее тело, — скаалка сжалась в комок, мне послышалась в её голосе легкая дрожь. — Я помню, как он принес тело в деревню, чтобы правильно похоронить, помню, как она выглядела — и до сих пор содрогаюсь, хотя мне приходилось лишать жизни людей и эльфов, и вид распоротых животов или разбитых черепов намного страшнее, уж поверь мне. Но я помню каждый её взгляд, помню каждое её прикосновение, каждую её улыбку.

— Но ты пережила эту утрату.

— Да — наш прежний вождь, Скаф Великан, помог мне. После смерти матери я стала злым, нехорошим ребёнком, но он помог мне. Он научил меня сражаться, пустил мою злобу в другое русло. Показал, как удерживать свою ярость. Я любила его, Анкарион. И люблю до сих пор.

Не знаю, почему я выслушивал исповедь скаалки, не решаясь перебивать или отпустить презрительную ухмылку. Не знаю, почему её старые переживания прошли через меня. И не знаю, почему в моей голове возник вопрос, насколько сильно я люблю Алинор, раз боюсь, что однажды забуду его виды. Я ведь люблю мою родину, желаю её процветания и готов делать ради этого всё, иначе я не стал бы юстициаром.

— И как твой отец отнёсся к тому, что ты стала воином?

— С пониманием. Нашему народу нужен защитник, я им и стала.

Я подкинул в костёр ещё чурок, надел меховую куртку, поправил на голове шапку с капюшоном и подтянул большие брёвна ближе к огню: пора было отправляться спать; Фрея согласилась со мной — и принялась вычерчивать вокруг нашей стоянки обережные символы.

Сон настиг меня так же быстро, как и обычно; я надеялся, что обереги защитят меня, что мне не будут сниться очередные кошмары.

— Какая у неё прекрасная фигура, не так ли?

Наглый, самодовольный мужской голос возник в моей голове изниоткуда. Мирак. Опять он решил ворваться в мою голову, только на сей раз ещё и поговорить захотел.

— И сама она просто красавица. Даже королю предложить не стыдно. Завидую я тебе, эльф.

— Прочь из моей головы, — потребовал я.

— Я уйду, когда сочту нужным.

Я почувствовал, как силы покидают меня, я падаю на колени, и передо мной возникла массивная фигура древнего норда. Что у него за привычка такая — держать собеседника в столь унизительном положении?

— Ты хочешь освободить Камни Солстхейма от моего влияния. И что же тебе пообещали взамен?

— Не твоё дело.

Из-под глухой маски послышалось презрительное мычание.

— Ты хочешь узнать, как делать из сталгрима доспехи и оружие. Знаешь, за такое святотатство в мои времена я бы лично живьём с тебя кожу содрал, а затем изжарил над медленным огнём.

— Ты хочешь предложить мне какую-то сделку?

— Никогда в своей жизни я не заключу сделку с эльфом. Фалмеры в своё время вырезали население целого города, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков. Двемеры обманули их, когда те пришли к ним за помощью — и поделом. Твои хартлендские сородичи — просто садисты. Ты слышал об их забаве создавать скульптуры из живой плоти? Мы, жрецы драконьего культа, никогда себе ничего подобного не позволяли. Кимеры, а ныне данмеры… что говорить, если они своих богов с радостью предавали.

— Тогда чего ты хочешь?

— Предупредить. Стоять у меня на пути — всё равно, что пытатся бороться с лавиной или морским штормом. Освободи своих воинов — и проваливай с Солстхейма. Ты наврёшь что-нибудь своим господам, тебе ведь уже приходило в голову поступить так?

Да, я действительно рассматривал вариант сняться с якоря и вернуться в Скайрим, соврав в отчётах, что секрет обработки сталгрима утерян. Всё равно мы ни разу ещё не получали новых партий провизии, топлива и снаряжения, Эленвен словно забыла о нас.

— А если я не послушаюсь, продолжу освобождать Камни и не уплыву, пока не получу, что желаю?

— Я заново подчиню себе всё население Солстхейма. Что тебе стоит просто уплыть и подождать, пока я вернусь на Солстхейм? Я ведь не желаю этой земле ничего дурного — даже готов терпеть на ней тёмных эльфов.

Верить Мираку я не собирался, а условия всех сделок, которые заключал, я всегда честно выполнял.

— Я подумаю. А теперь убирайся.

Я почувствовал удар молнии, моё сердце сжалось, словно остановилось на какое-то мгновение, я подскочил на своей лежанке, тяжело дышал, держался за грудь, пытался нащупать биение сердца.

— Что случилось?

Насколько же у Фреи чуткий сон — я был уверен, что не потревожил её, а она всё равно проснулась.