Аккорды безумия (СИ)

На каждое действие есть противодействие. Каждое противодействое должно быть уравновешено.

— FUS-RO-Dah!

Раздался гром, какая-то сила тащила меня назад до тех пор, пока столкновение с большим сугробом не остановило меня. Слишком сильно — не помню, чтобы драугров отбрасывало назад после Криков.

— Отдохни.

Арнгейр повёл меня на кухню, где предстояло готовить обед.

— Мне снилось, что солнце угасало, — зачем-то признался я. — Снова.

Старик попросил меня рассказать этот сон подробнее.

— Я поднимался на вершину горы, когда небо потемнело. Снег превращался в пепел, а внизу горела какая-то деревня. Затем меня самого охватило пламя… И я проснулся.

— Возможно, тебе снилось будущее, — предположил Седобородый. — По слухам, Уриэль Седьмой увидел во снах свою смерть. Возможно, тебе снились твои страхи — такое тоже часто бывает.

— Но мне уже второй раз снится потемневшее небо, — напомнил я. — И всё же на что я — ваша единственная надежда?

Арнгейр снова ничего не ответил, велев мне внимательнее следить за похлёбкой.

— Арнгейр? — настаивал я; старик пытался перевести тему, снова заговорил о готовке обеда. — Не уходи от ответа.

— На то, что ты восстановишь между смертными и драконами равновесие, — уклончиво ответил Седобородый.

Его ответ меня не устраивал: когда-то давно драконам, как я понял, поклонялись, драконы выбрали себе «любимчиков» из числа руководивших поклонением жрецов, эти жрецы, однако, принялись злоупотреблять своей властью. Народу, как водится, это не понравилось. Поставленная драконами верхушка в конце концов была свергнута, драконы вместо того, чтобы назначить новую верхушку из числа победивших, принялись всячески вредить победителям и были закономерно истреблены. Теперь же некая сила вернула уничтоженных драконов к жизни, и те принялись, по всей видимости, мстить за истребление. Я не собираюсь искать равновесие между мстительными злобными тварями и «смертными», как назвал Арнгейр людей, меров и зверолюдов.

— Драконы жгут города, убивают смертных и не предлагают ничего взамен, — парировал я. — Они хотят править на кладбище, мы этому справедливо сопротивляемся.

В ответ Арнгейр с неловкой улыбкой пробурчал что-то невнятное; затем в обеденный зал зашли остальные Седобородые и принялись за еду. Я снова задал тот же вопрос — на сей раз всем им. Старики перешептались, в комнате стоял гул, от которого на столе застряслась посуда, а огонь в очаге чуть не погас.

— Мы покажем тебе кое-что, когда ты будешь готов, — ответил Арнгейр. — Но сначала ты полностью освоишь Безжалостную Силу и расскажешь нам, как ты одолел Мирака.

***

Конечно, Мастер. Я расскажу тебе, как я одолел Мирака, и чего мне это стоило.

Мы с Фреей вернулись в деревню скаалов через два дня ближе к вечеру. Я волновался, до сих пор не мог придумать, что и как сказать Сторну. Отец и дочь крепко обнялись, старик с улыбкой позвал нас в свой дом, затем предложил помыться после почти недельного отсутствия… Что-то внутри меня шевелилось, из глубин души поднималась странная… обида? Зависть? Я ведь уже и не помнил, каково это — быть кому-то нужным и кем-то любимым. Я ведь точно помню, что мать любила меня — да, порой она была строгой, и чем старше я становился, тем больше требований ко мне предъявляли и тем меньше ласки я получал, отец тоже был ко мне доброжелателен… Как же давно всё это было!

После парилки я почувствовал прилив сил, ощущение чистоты бодрило… Разве что бриться я намеренно не стал — мне нравилась оформлявшаяся в бородку щетина. Домашней похлёбке из хоркера с пепельными бататами я невероятно обрадовался, с удовольствием съел всё до последней капли.

— Вам удалось узнать что-нибудь? — после ужина спросил Сторн.

— Хермеус Мора хочет, чтобы я привёл тебя к нему, — вздохнул я. — Говорит, что иначе не расскажет мне, как добраться до Мирака.

Старик пригладил бороду.

— Что же. Завтра мы возьмём Чёрную Книгу и пойдём с ней в лес, — произнёс он.

— Отец…

— Не спорь со мной, Фрея. Духи-хранители защитят меня, может быть, у меня выйдет задобрить Херму-Мору, ну, а если нет — значит, моё время пришло.

Фрея умоляюще смотрела на отца, схватила его за руку:

— Отец, давай я схожу. Херма Мора ведь будет мучить тебя, он может и убить…

— Он может убить и тебя, — возразил Сторн. — Уж лучше я погибну, чем ты.

— Сторн, может, есть ещё какой-нибудь способ? — мне не верилось, что шаман был готов отдать свои тайны Хермеусу Море.

— Боюсь, что иного способа нет, — вздохнул старик.

Видимо, нам придётся надеяться, что духи леса защитят Сторна и не позволят ему погибнуть.

— Интересно, — хмыкнул я. — «Мора» на моём родном языке означает «лес».

— Херма-Мора — демон леса, всё верно, — произнёс Сторн. — Один из множества, но самый могущественный из них. Моим предкам долгое время удавалось задабривать или обманывать его, возможно, получится и у меня.