Аккорды мракобесия. Том I

— Посмотрим, как справишься с заданием ленинской партии, и насколько твой труд окажется идейным. Только заглавие надо изменить, скажем «Большевики освободители России, что-то в этом роде.

* * *

Апфельбаум — Зиновьев остался в Петрограде главным карателем и поклялся, что узаконит проживание гопников не только еврейской национальности, но и русских не коренных жителей, в опустевших домах и квартирах, которые занимали богатые люди и чьи трупы все еще плавают в Неве.

Была внедрена прописка в городе. Тщательно проверялись документы. Всех, кто до 1916 года проживал в Петрограде, не прописывали, на это было наложено табу.

Это обстоятельство приводило многих в изумление, и каждый хотел получить ответ на простой вопрос: почему, на каком основании? Если человек родился и вырос в этом доме, а в период смуты, спасая свою жизнь, уехал в другую губернию к родственникам, и там переждал бурю, − какие претензии к нему могла предъявить новая власть?

Но ответ можно было услышать один и тот же: буржуям в Петрограде не место. Будут ли еще вопросы? И вопросов не было. Каждый прекрасно понимал, что обстановка изменилась, что «народная» власть — зародыш фашизма, стала антинародной властью, и если ты хочешь остаться в живых или не попасть в кутузку, драпай к своей тетке в деревню и научись держать лопату в руках. А если тетки нет, никого нигде нет, к кому можно было хотя бы на время прилипнуть, спастись в трудную минуту можно было при помощи веревки.

В эту дикую акцию трудно поверить, возможно, она была в несколько облегченном виде и относилась больше к имущественному сословию. Документов, подтверждающих геноцид в Петрограде, автору найти не удалось, а вот очевидцы, точнее дети, внуки, правнуки очевидцев, свидетельствуют, что этот геноцид был. Им управлял Апфельбаум (Зиновьев), оставленный Лениным добивать коренных жителей Петрограда, когда сам Ленин со своей еврейской камарильей готовился к отправке в Москву в марте 1918 года, якобы обуреваемый страхом, что Петроград захватят немцы.

Опустошенные и разграбленные дома города Петра зияли чернотой выбитых окон, двери в подъездах всегда были открыты, из пустых квартир доносился запах разлагающихся трупов тех, кого не успели выбросить в Неву.

В учебниках по истории советского периода это не зафиксировано. Варвары хорошо заметали за собой кровавые следы, но, как правило, любое злодеяние остается в памяти тех, кому случайно удалось остаться в живых. И они рассказывали об этом своим детям, а дети своим детям, и так далее по цепочке.

О том, что Варфоломеевские ночи в Петрограде на самом деле были, свидетельствуют все обстоятельства, это не народный вымысел, о чем могли бы доказать современные историки, если бы они избавились от симпатий к великому инквизитору. А пока будем придерживаться той версии, которая в памяти народа.

Людей в полупустынном городе было очень мало. Здания в ночное время не освещались огнями, а днем зияли черные дыры выбитых стекол. Если кто и остался в живых, то боялся выйти на улицу, и оставаться одному было тоже страшно.

Один из свидетелей, некий Иван Васильевич рассказывает, что его деда вызвали знакомые, которые работали в ЧК, и он попал на Гороховую улицу. На Гороховой во дворе он видел кучу мусора. Ее разгребали чекисты, извлекая документы убитых во время погрома. Обычно, вырезав всю семью, погромщики бросались искать ценности, спрятанные в шкафах. Рядом с ценностями лежали и документы несчастных. Их тоже забирали и проверяли, а потом выбрасывали в окна во двор. Но были и такие, кто эти документы прятал в карманы так, на всякий случай.

Дворники, убирая дворы, сгребали паспорта, дипломы, свидетельства, удостоверения в кучу и засыпали мусором.

Гопники и прочий пролетариат, среди которых были и уголовники, поневоле вступившие в конфликт с новой властью, ринулись обшаривать пустующие дома в поисках любых ценностей. Они находили и подбирали найденные документы.

Когда стало ясно, что эти документы некоторые умельцы начали подделывать или просто присваивать, поступила команда проверить все дворы, все пустующие квартиры и найденные документы изъять, оприходовать, составить акт, а потом сжечь.

Поскольку в документах никаких отметок о смерти не было, то все умершие юридически считались живыми. И этим воспользовались гопники и другие представители пролетариата, промышлявшие грабежами даже в период советской власти, когда власть пыталась навести порядок в городе мертвых. Они забирали документы убитых петроградцев, присваивали себе их фамилии и, набив карманы награбленными деньгами, уезжали из страны в качестве великих ученых и представителей культуры. Так можно было скрыться от преследования новой власти за те или иные преступления.

Европа наполнилась псевдо учеными, приехавшими из России.