Аконит

Что касается леди Баррет, дочери дюка, Кора видела ее лишь единожды – в год собственного дебюта. Белокурая и улыбчивая, но тонкая и хрупкая. Разница в возрасте между ними была в три зимы, Кора младше. Соответственно, леди Баррет должно было исполниться уже двадцать шесть зим. Поколение назад она бы уже получила статус старой девы. Теперь же переступила порог приличий, когда брак еще уместен.

Раньше замуж выдавали куда более юных девушек, в шестнадцать, например, бабушка Коры уже стала женой. Однако позднее возраст разрешения на замужество увеличили, и в брак можно было вступить лишь с восемнадцати. А около десяти зим назад, перед самой кончиной ее величества, установили так называемый возраст совершеннолетия в двадцать зим, а вместе с ним замужние женщины получили право собственности. В общем, времена поменялись. Тем не менее до двадцати пяти старались найти мужа, а если до тридцати зим ничего не вышло, то статус старой девы все же был неизбежен.

Почему же завидная невеста, красивая и богатая, способная устроить свадьбу, которая по пышности не уступит королевской, все еще воздерживалась от замужества? На нее будут смотреть с опаской, а слухи сразу же разлетятся по улицам. Точнее, они уже. И настигли Кору у модистки. Та была хороша, но не лучшая, то есть напрямую вряд ли бы она что-то узнала, но до нее уже все дошло. Скоро и на приемах станут перешептываться, удивляясь, почему же леди Баррет все еще не замужем.

Почему?

– Маменька, – утомленно выдохнула Кора, когда они вышли от модистки, – пожалуйста, можно я не пойду с тобой к Линде? Я ужасно утомлена и не настроена слушать ее болтовню, хоть и очень люблю сестру…

Мама недовольно поджала губы.

– Я буду с сэром Гилбертом. Обещаю, что не стану сбегать от него.

– А ты собиралась? – ужаснулась мама.

– У нее бы не вышло, леди Нортвуд, – успокоил Гил.

Мама все же смилостивилась и отпустила дочь под надзором на моцион. Кора с облегчением залезла в кеб, который поймал Гил. Им нужно было в «Интивэй». По дороге они обсудили услышанное про Барретов. Мысли их были схожи.

– Мистер Гловер, добрый день, – поприветствовала Кора, встретившись с редактором в коридоре.

– А, мисс Нортвуд и…

– Сэр Гилберт Вульф, мой телохранитель.

– Телохранитель? Понимаю…

После представлений все отправились в кабинет мистера Гловера. Кора по пути рассеянно подумала, что редактор впервые назвал ее так уважительно. А раньше он путал ее имя!

– Оплата, – мистер Гловер подал пухлый конверт. Это была самая большая оплата статьи, но Кора не особо радовалась – она хорошо помнила, о чем был текст, а точнее, о ком.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Какое совпадение, мне тоже.

– О чем?

– О Рубиновой даме, разумеется. Полагаю, этому хмурому каменному памятнику можно доверять? – Гловер покосился на Гила, замершего у запертой двери.

– Я доверяю ему свою жизнь.

– Тогда должен сказать, что Рубиновая дама кому-то мешает. Мне весьма красноречиво дали понять, что печатать ее статьи в «Интивэе» не стоит. Собственно, подозреваю, что и уходить тебе некуда. Я пообщался с некоторыми коллегами, и они поведали мне примерно ту же историю. Я уже молчу про то, что, когда сэра Алана Флетчера убили, я отправил мистера Фло разведать обстановку. И знаешь что? Нам запретили печатать, ссылаясь на все и сразу от тайны следствия до угроз проблем с налогами и конфискацией имущества, а также разгона редакции. Причем, уверяю, люди, которые подписывались под этими словами, достаточно влиятельны, чтобы полагать, что все обещания они выполнят.

– А потом убили мою кузину, – глухо пробормотала Кора, – и вам дали отмашку. Так?

– В точку. А еще… Не знаю, куда ты вляпалась, дорогуша, но я слышал, что на Баррел-стрит, о которой рассказал тот пьяница, нашли сожженные кусты аконита, и ты интересовалась Флетчером накануне его убийства, а твоя кузина и камеристка… соболезную… в общем, ты поняла. К тому же меня посетил далеко не самый дружелюбный детектив. Спрашивал о тебе и о Джоне.

Гловеру самому впору было браться за расследование. Информацию он добыл, ему только осталось все сопоставить и узнать детали…

– Если я скажу, вы расскажете другим или вам придется врать. Оба варианта мне не нравятся. Но… – Кора оглянулась к неподвижному Гилу. – Наверное, кое-что вам стоит сказать. Дело серьезнее, чем думалось изначально.

Кора старалась не слишком детально поведать о лаборатории и возможной связи с ней семьи Барретов.

– Очень вероятно, – кивнул Гловер, задумчиво почесывая подбородок. – Когда шумело дело о той лаборатории… Много чего выяснилось не только о лаборатории, но и о людях, которые все это покрывали. Многие говорили, что не знали, чем именно там занимаются, охотно верю, их дело было молчать за плату, а не проводить эксперименты. В любом случае… Дело о лаборатории засекретили, конечно, а дела о взятках… Не все. Да и они мало кого привлекали, не были на слуху.

– К чему вы клоните?