Акротирский шпион

Я обнаружил там керамические вазы, на которых еще остались следы земли, лампу, покрытую окисью меди, очевидно античную, обломки какого-то барельефа и маленькие бронзовые статуэтки… Я допускал, что Вальполь должен был купит где-то эти вещи и зарыть их в землю, чтобы затем откопать как находку. Неужели он дошел до такого абсурда?

Поскольку я сам не мог определить подлинность этих предметов, то взял очень маленький кусочек барельефа, чтобы отправить его для проверки — сомневаюсь что Вальполь заметил бы отсутствие такой мелочи.

В конце обыска я наткнулся на толстую тетрадь, спрятанную Вальполем на дне закрытого ящичка между шелковыми рубашками; ему наверно и в голову не приходило, что кто-нибудь может найти тетрадь и прочитать записи. Страницам этой тетради он доверил тайну своей любви к мисс Ругон. Между прочим, в своем дневнике, он постоянно называл ее «Гелен».

Меня охватило чувство антипатии к Вальполю. Это были не мечтательные признания влюбленного первокурсника, а достаточно трезвые записи, в которых автор кратко и последовательно рисует разные стадии своей, как он выражается, «фатальной страсти». Мне очень неприятно было просматривать тетрадь, но я ведь должен выполнять свои служебные обязанности.

Копание в личных вещах чужого человека было противной частью моей работы, я сам себе казался грязным и поэтому очень быстро закончил эту операцию.

Боже мой, старый Вальполь влюбился! Я это предчувствовал.

Оставив все вещи так, как они и лежали, я закрыл комнату, проследив, когда за стойкой портье никого не было, и повесил ключ на место. Весь обыск длился не более получаса, что, конечно, объясняется моим профессиональным опытом. Однако, невзирая на свою ловкость, я не обнаружил ничего такого, что могло бы стать обвинением Вальполю или ведущей нитью для меня.

После всего этого у меня даже рубашка прилипла к спине. Я быстро сбросил ее и встал под холодный душ. Черт побери, что же мне делать дальше?

На другой день вечером — это было около полуночи — я встретил в баре гостиницы Вальполя. Играл джаз. Американец сидел, подтянув ноги, как разозленная горилла, на высоком табурете, и кажется, уже достаточно пропустил коктейля. Стеклянная поверхность столика, на котором стоял его бокал, отражала зеленоватый свет, который делал его гадкое широкое лицо бледным, как у мертвеца.

— Хелло, мистер Вальполь, как поживаете? — крикнул я ему, и вскочив на соседний табурет, заказал две рюмки коктейля «Устрица прерий».

Кивнув один другому, мы сразу же начали беседу; ему, вероятно, приятно было, попивая, переброситься с кем-нибудь словом — ведь у него на сердце была печаль, я знал об этом.

— Я был бы рад, если бы вы еще раз набрались смелости поехать со мной в Аркотири, — сказал он. — Мои землекопы будут расширять траншею… Выпьете ромашку «Мартини»?.. Бой, два «Мартини»!.. В пятницу я опять поеду туда.

— Если мне не помешают служебные обязанности, то я с большой охотой приму ваше приглашение.

— Надеюсь, что в этот раз я смогу показать вам немного больше, чем кучу мусора. Вы ничего не будете иметь против, если мисс Ругон опять поедет с нами?

— О, нет, наоборот — заверил я его.

Я сказал это, наверно слишком бойко, так как Вальполь бросил на меня пронизывающий взгляд из-под своих густых бровей — тяжелый, испытующий взгляд, в котором скрывалась угроза, его мутно-серые, затуманенные коктейлем глаза словно предупреждали: осторожней, юноша, это не для тебя!

— Мисс Ругон, — сказал он погодя, — необыкновенная женщина. Я знал не одну журналистку, но эта — настоящий талант.

— Я тоже так думаю, — ответил я. — Она пробьет себе дорогу и уже вскоре будет писать для какой-нибудь местной газетенки, типа «Сан-Антонио геральд».

— Знаете, у нее в этом нет необходимости, — пробормотал он. — Она занимается репортажем только ради спортивного интереса, со скуки или из честолюбия. В наше время девушки стремятся быть самостоятельными…

Я согласился с ним. Алкоголь делал Вальполя более открытым, и мне, собственно, оставалось только короткими замечаниями побуждать его говорить как больше и больше. Однако он был не настолько пьяным, чтобы не контролировать свои слова.

— Она далеко не из бедной семьи, мистер Андерсон. Вы обратили внимание на ее фамилию? Ругон… Это род старых французских плантаторов, которые поселились в нижнем течении Миссисипи еще во времена Людовика XIV, а потом продвинувшись на запад, приобрели земли в Техасе.

— Если я не ошибаюсь, Сан-Антонио — это город на западном побережье.

— Ничего подобного, — буркнул Вальполь. — В центральной части Техаса, и именно в той полосе, где земля стоит значительно больше чем трава, на которой пасут скот.

— Еще две порции виски! — крикнул я официанту. — Как это понимать?

— Она мне не говорила об этом, — ответил Вальполь, насмешливо глянув на меня. — Но я думаю что тут пахнет небольшим нефтяным источником. Теперь вам ясно?