Акротирский шпион

— В этом я не был исключением; ведь вы даже спали с ней. Ну, да ваше начальство должным образом оценить этот факт.

Вы лучше прикусите свой язык!

— Ну, ладно юноша. Все, что я тут говорю, может обернуться против меня самого, не правда ли? Говорите уже свою формулу; коллеги тоже должны корректно вести себя один с другим.

И он с готовностью подставил свои руки; наручники щелкнули и закрылись.

В том, что касалось моей личной судьбы, Вальполь, оказалось, был прав. Дальнейшую разработку этого дела у меня немедленно отобрали и передали другому агенту. Я был посажен под домашний арест, т. е лишен права выходить из здания штаба военно-воздушных сил и вынужденный выполнять незначительные обязанности внутреннего порядка. Меня, скорее всего, посадили бы в камеру, если бы ощущался чрезвычайный некомплект в кадрах накануне вторжения в Египет.

По заказу командования армии были напечатаны банкноты египетского фунта стерлингов, и я некоторое время сидел над списками. по которым должны были распределить оккупационные деньги среди английских воинских частей «Экспедиционного корпуса зоны Суэцкого канала». Потом я собирал отдельные детали секретной радиостанции, которые должны были сбросить на парашютах в Аравийской пустыне восточнее Нила. Агенты «Секрет Сервис» смонтировали из них радиопередатчик, который через несколько дней начал работать на том же диапазоне, что и радиостанция Каира, заглушивая египетские программы своими пропагандистскими передачами. Все эти вещи входили в компетенцию «Медицинского отдела» штаба воздушных сил на Среднем Востоке.

Потом мне поручили составить текст листовок, которые переводились на арабский язык и печатались миллионными тиражами. Командование надеялось, что такие листовки окажут большое психологическое влияние: беженцы, мол, потоками ринутся в глубь страны и вызовут панику в тылу врага. Ввиду того, что мышление у египтян примитивное, детское, текст должен был написан доходчивым языком. Мы подготовили несколько проектов, среди которых, между прочим, был одобрен и такой:

«Египтяне! Мы забросаем вас бомбами, где бы вы небыли. Ваши деревни будут стерты с лица земли. Вашим женам и детям, отцам и матерям, дедам и бабам придется бежать куда глаза глядят, оставив все свое имущество. Если вы не покинете свои села, они будут разрушены, а ваши дома уничтожены. Вы согрешили тем, что поверили Насеру. Мы все разрушим!»

Время от времени меня допрашивали по делу Вальполя, не дав возможности ознакомиться с действительным положением дел. Наконец, через три недели, в среду — двадцать четвертого октября, подполковник вызвал меня к себе в кабинет. Как и тогда, когда я впервые был у него, он стоял за своим столом, элегантный и холодный, однако не пригласил ни сесть, ни закурить, не говоря уже о лимонаде. Над его головой жужжал вентилятор. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта и я услышал оттуда такой разговор:

— Господа, только что из Тель-Авива пришло известие: Израиль готов.

— И все же Советы могут организовать воздушный мост. От Азербайджана до Дамаска восемьсот миль, а от Дамаска до Каира всего четыреста. Для их реактивных самолетов это — как рукой подать.

— Полковник, с вчерашнего вечера поступает информация о волнениях в Будапеште. Русским будет предостаточно дел в Венгрии.

Подполковник закрыл дверь.

— Лейтенант, — сказал он, — сегодня мы можем подвести черту в деле Вальполя. Для вас не будет лишним узнать, что Вальполь очень быстро разгадал вашу роль, во всяком случае быстрее, чем роль мисс Ругон, в то время как вы до последнего момента не сумели раскусить их обоих.

Он пренебрежительно улыбнулся, глянув искоса вверх, где ветер от вентилятора разрезал кольца дыма.

— Вальполь работает от американской разведки в Анкаре, — продолжал дальше Тинуэл. — Его заданием было контролировать готовность готовность англо-французских войск на Кипре; оба турка были приставлены к нему как личная охрана. Он удачно маскировался под исследователя древности, потому что археология — его любимое занятие в личной жизни. Вальполь наблюдал главным образом за аэродромом в Акротири и сообщения о результатах своих наблюдений оставлял в тайнике, который сперва находился в самой траншее, за деревянной обшивкой, а позже, как киприоты засыпали его яму, — под знакомым вам камнем. Из этого «почтового ящика» сообщения забирал один грек — сотрудник американского консульства. К сожалению, вы не поймали его. Информация шла курьерской дипломатической почтой в Анкару. Иногда она проходила через штаб НАТО в Северном Средиземноморье, который находится там, в Анкаре.

Слушая подполковника Тинуэла, я вспомнил, как разозлился Вальполь, увидев разрушенную траншею. Теперь мне было ясно: то, что я воспринял за чистую монету и оценил как признак его непричастности к шпионажу, было обыкновенной реакцией на потерю удобного тайника; раздражением по поводу тех проблем, которые становились перед ним.