Аксель, Кри и Белая Маска

— Исабель де ла Крус не могла примириться с тем, что сестра увела у неё из-под носа иностранного кавалера. Хотя ухажёров у ней хватало, а на Диниша она бы, скорее всего, и не взглянула, кабы не дух соперничества. Но теперь она вбила себе в голову, что любит его больше жизни…Она пристально следила за судьбой Инес, тратя на это немалую часть своего наследства. И вот супруги Фахун остались без детей — в июле две тысячи третьего года Октавио исчез. Инес умерла через два дня после этого от сердечного приступа, но перед смертью так прокляла своего мужа, что и мой господин, по его собственному признанию, не сумел бы лучше…(Аксель в немом ужасе глядел на колеблющуюся фигуру за столом). Да он, как видишь, и сам себе не простил…Но, конечно, мы соблюли магические формальности, Диниш проклят и нами тоже, и, в частности, по нашим законам уже нельзя звать его сына отцовской фамилией. С момента проклятия он — де ла Крус, и только де ла Крус! Учти это, если вырвешься из моих лап и всё же освободишь его…

— Учту… — глядя на Кья с тихим изумлением, кивнул Аксель. — С удовольствием! Обещаю. Можешь быть спокоен! А ты…ты думаешь…я ещё мог бы…

— Нет, конечно! Но я не могу нарушать все законы сразу, и обязан предупредить.

— Странные вы, духи…

— А ты на себя посмотри. Подержать тебе зеркало?

— Не надо. Кончай расссказ! Только дай мне ещё попить, а то уже голова кругом идёт…Спасибо.

— Итак! — в энный раз провозгласил его собеседник, убрав стакан. — Схоронив Инес, Диниш тут же бросает Мериду, перебирается на Сан Антонио и на последние деньги покойницы покупает этот домик. Фасад он облицевал заново, сделавшись ужасно суеверным и пытаясь изгнать зло из своей судьбы. Жёлто-синяя плитка изрядно раздражала меня вчера и сегодня. А ещё больше — Хоакина и прочую мою свиту. Ну да что поделаешь…Надо.

Не успел Диниш приехать на остров, как получил письмо от Исабель: она просила разрешения приехать и заботиться о нём. Португалец, конечно, не стал отказываться… Оба торопились начать новую жизнь, вычеркнув из памяти старую, и не стали обременять себя сроком траура, приглашением родни и прочим. Это было Динишу тем легче, что на острове никто ничего не знал о его прошлом. И Исабель неусыпно следила за тем, чтоб это неведение продолжалось. Следит и сейчас!

— Но почему? Она-то ведь ни в чём не виновата…

— Шутишь? Чтоб кто-нибудь узнал, что она бегает по свету за мужем своей сестры и, так сказать, доедает чужую похлёбку? Причём не успевшую остыть? Да ей легче в море утопиться! Она ещё в письмах к Динишу о своём приезде заклинала никому не открывать её имени, а то, мол, люди будут злословить, что срок траура не выдержан. Впрочем, могла не беспокоиться — у него не было ни малейшей охоты ворошить прошлое и объяснять любопытным, куда подевалась его семья. Жоан и Пепа тоже хорошо знают: стоит им проболтаться, что она — урождённая де ла Крус, как они тут же вылетят из пансиона назад к родне. Она представилась всем под местной — и даже старинной — фамилией Мирамар, затем стала Фахун, и под конец — снова Мирамар…

Вот так Исабель праздновала победу над сестрой, пусть покойной. Октавио она никогда в глаза не видела и была бы искренне огорчена, если б он нашёлся: ведь он напоминал бы Динишу о сопернице. К тому же Исабель всегда хотела иметь своих детей, но вместо этого Мадонна послала сына — да ещё такого красавца и умницу! — ненавистной Инес. Если я правильно понимаю человечков, счастья с новым мужем Исабель де ла Крус так и не нашла. Он был уже совсем не тот, что в дни её юности! К тому же изрядно отупел от горя, да и как фермер никуда не годился. Пил местное вино и слушал фаду… И смерть свою встретил бы в таком же одиночестве и горе, как Инес, если б не Исабель. Но самое интересное в истории Диниша — вовсе не проклятие, тяготеющее над его жилищем! — задумчиво добавил Кья. — Он и должен был принести сюда груз своей судьбы, хоть умер ненасильственной смертью… (В мозгу Акселя тут же всплыли слова Смертёнка, сказанные им о родителях Октавио или кого-то, ему подобного: «Хотя бы один из них должен ждать в доме возвращения проклятого. Или умереть в этом доме, при условии, что до самой смерти не переставали ждать, либо оплакивать его…») Нет, самое удивительное и непостижимое даже для опытного мага состоит в другом…Откуда пошла недобрая слава о комнате, где мы сейчас стоим? И как все островные человечки узнали, что жильё бродяги-португальца лучше обходить стороной? Ведь им не было известно НИЧЕГО о его прежней жизни! Уж кто-кто, а я знаю точно…Здесь скрыто нечто такое, что заставляет думать о магии воздуха…и о том, что мы ещё многого не знаем о подобных местах, несмотря на весь наш опыт.

Сделав паузу и вздохнув, он продолжал:

— Похоронив его через считанные месяцы после брака, Исабель заколотила этот дом, а вместе с ним — во второй раз — своё прошлое. Ей повезло: проживи Диниш чуть-чуть дольше, у неё просто не хватило бы денег на пансион «Мирамар».

— Гадость какая! — ошеломлённо сказал Аксель, крутя головой. — А я-то считал её такой доброй…