Аксель, Кри и Белая Маска

«Дедушка! — молнией ударила в мозгу Акселя спасительная мысль. — Как же я не вспомнил о нём? О его уроках? Забыл и предал всех, всех…Я заслуживаю того, чтоб меня убили! Ох, нет, только не эти…» Стараясь не глядеть в углы комнаты, он упёрся взглядом в стол, где по-прежнему шелестели под невидимым ветром смятые бумажки, и прозрачный дымок человеческой фигуры то тянул к ним руки, то хватался за голову в немом отчаянии. Как Аксель понимал его сейчас — неизвестного проклятого! «Теперь нас двое… — горько подумал он. — Но дедушка не отступится от меня. Он всегда поймёт, всегда простит! Надо позвать его…»

Кья истолковал взгляд мальчика по-своему.

— Хочешь знать и о нём? Что ж, теперь нет смысла прятать старые тайны…Перед тобой — всё, что осталось на том и на этом свете от бедолаги-португальца по имени Диниш Фахун, который был отцом нашего Октавио. Или, как он его называл — «Отавью»…

— Фахун?! — изумлённо вырвалось у Акселя. В памяти его всплыло небритое злобное лицо рыночного старикашки, утверждавшего, что у сеньоры Мирамар «истинная фамилия Фахун, а имени вовсе нет». — Не может быть!

— Я думал, ты давно догадался сам, — покрутил усами рак. — Кто же ещё, по-твоему, мог бы здесь сидеть?

— Но…у сеньоры Мирамар нет детей.

— Зато они были у её старшей сестры, Инес де ла Крус. Испанки Инес и Исабель — таково настоящее имя тётушки Аделиты — две, по вашим меркам, незаурядных женщины и больших красавицы, чей смысл жизни сводился к соперничеству друг с другом. Обе из обедневшего дворянского рода…ну и, сам понимаешь, дикая гордость и отчаянные попытки «быть не хуже других». Прежде всего — собственной родни. Исабель получила всё-таки большее наследство, чем Инес, и могла бы на этом успокоиться, но куда там! Главное, чего ей хотелось — быть красивей и умней сестры, хотя это была явно безнадёжная затея…И вот в провинциальном испанском городишке, где живут обе девушки, появляется Диниш Фахун. Если ты видел его в Индексе, он показался тебе, наверное, нищим дураком и хамом. А он умел быть и другим, когда хотел — особенно в молодости, пока ещё не опустился. Не веришь?

— Верю, верю! Что было дальше?

— Ты прав, у нас мало времени. Мне ведь ещё надо будет заняться почти всем пансионом, если ты заупрямишься…В этот раз Диниш даже очень хотел… подцепить какую-нибудь наследницу: у него самого деньги кончались. Короче, он заморочил голову Инес и увёз её — сперва в Португалию, где у них родился и вырос Октавио, а потом в испанскую Мериду. Быстро растратил свои и её средства, стал попивать, терял одну работу за другой и кончил сезонным рабочим. Из их детей выжил лишь последний, но зато он пошёл в мать, а не в папашу. Моего господина, впрочем, привлекли не столько его таланты, сколько отзывчивость…

— Ты дурак! — сказал Аксель. — Отзывчивость — это самый главный талант, какой только может быть у человека. Без него все прочие ничего не стоят!

— Возможно. Но тогда я не понимаю, зачем вы так пытаетесь отнять у нас Октавио. С вашим племенем, начисто лишённым этого таланта, ему будет только хуже.

Аксель молчал.

— Как бы то ни было, — продолжал дух, — он оказался куда податливей, чем Питер фан Донген…

— Я так и знал, что Штрой украл Питера!

— Не «Штрой», а «Великий Звёздный». И не он, а я. Господин в тот момент был очень занят. Я охватил этого мальчишку почти сплошным кольцом, но всё же я не умею листать — или, как вы выражаетесь, тестировать — сознание человечков так быстро и глубоко, как Многоликий. Питер не поддавался полному контролю господина, и тем подписал себе смертный приговор…

— Мерзавцы! А Жан Массар?

— К Массару мы не имеем никакого отношения. Скажем так — не успели…Его украл обыкновенный маньяк-человечек, карауливший совершенно наудачу. Кстати, за неимением времени эта бестолочь плохо оглушила свою жертву, сак зашевелился, где не надо, и того типа арестовали. Тем же вечером у юного Массара был шанс доесть говядину по-бургундски, если счастливая маменька ему хоть что-нибудь оставила. Но давай наконец закончим с истинным героем наших поисков!

— Да! — согласился Аксель со вздохом облегчения.