Аксенов

Е.П.:Да, это ты точно сейчас говоришь. Вася-то ведь сто раз мог остаться. Он мне рассказывал с некоторым даже негодованием, как его однажды чуть было не подставили. Как-то во время одной из поездок он сидел в парижском кабаке с приятелем-эмигрантом и приватно поливал советскую власть. А на следующий день вдруг слышит свой голос в передаче, посвященной великому празднику трудящихся Седьмое ноября. Приятель диктофон включил… Все тут же решили, что Вася тоже, как Кузнецов, решил свалить. Но, с другой стороны, ему и за это ничего не было. Очевидно, в благодарность, что все-таки не остался.

А.К.:Мне кажется, все это, о чем мы сейчас рассуждаем, очень важно для того, чтоб понять не только Аксенова того времени, но понять всех нас, понять несколько поколений, понять ситуацию, понять, что такое была советская власть — ну, на ее излете, будем говорить. Ведь тогда порядочные люди даже искренне оскорблялись, когда их называли антисоветчиками. Это феноменально, но это так. Вот Андрей Вознесенский на той знаменитой встрече в Кремле сказал Хрущеву: «Я, как и мой великий учитель Маяковский, не коммунист…» Никита возопил: «И вы этим гордитесь, что не коммунист? А я вот горжусь тем, что я коммунист!» В зале свист, вой. «Позор Вознесенскому!» Идиоты! Ведь это было открытое признание связи с системой, преемственной связи. Андрей в этом признавался искренне, я глубоко в этом убежден. Искренне. Он не пытался увильнуть. Так что на вопрос, советские они были люди или не советские, у меня есть странный ответ. Они были больше советские, чем многие члены ЦК. Потому что они хотели улучшить систему, а тех сложившийся порядок вещей вполне устраивал, и наплевать им было на систему, им на свое место под советским солнцем было не наплевать. Еще с тридцатых годов боролись только за свою голову, чтоб не полетела, и за свое место. Исключением был, пожалуй, лишь фанатик Суслов Михаил Андреевич, «серый кардинал» КПСС, который годами ходил в одних и тех же галошах и старом пальто.

Е.П.:Согласен. Возможно, этим и объясняется то, что Сталин троцкистов гноил почище, чем белогвардейцев. Или вот поэт Анатолий Жигулин получил нечеловеческий срок за то, что создал подпольный комсомольский кружок, исповедовавший правильный коммунизм. Мне кажется, что и в семидесятые годы правильный марксисттоже был для властей куда хуже, чем какая-нибудь вражина, повесившая на стене портрет Черчилля или Николая Второго.

А.К.:Так что на вопрос, был ли Вася советским человеком, я бы ответил так: да, Вася был советским человеком, но его сама же советская власть довела до антисоветизма.

Е.П.:Тут сразу же возникают вопросы — когда и зачем? Ведь если бы советская власть вовремя, а не устами Горбачева во время перестройки, сказала: «Вы знаете, мы тут немножко погорячились, зря мы семьдесят лет сажали, стреляли, людей гнобили, мы все это чуть-чуть неправильно, извините, делали», — то это, между прочим, многих бы устроило.

А.К.:Пожалуй, устроило бы. Но давай вернемся к нашему герою. Ты спрашиваешь, когда и зачем. Так я считаю, что для этого потребовались годы усилий советской власти — годы! На верхнем уровне, на среднем, на нижнем уровне, на уровне холуёв — чтобы из Аксенова сделать жесткого, непримиримого антисоветчика. А вместо «зачем» попытаемся понять, чтодля этого потребовалось. Потребовалась эстетическая тупость советской власти, этическая тупость советской власти, политическая и идеологическая тупость советской власти, потребовались в совокупности все эти составляющие, чтобы из Васи и таких, как он, сделать врагов.

Е.П.:В пользу твоей версии свидетельствует и вечный вопрос «чего ему еще не хватало?», который, например, часто задавали во время погрома «МетрОполя».

А.К.:Когда Вася перелез через стенку, но при этом не разрушал ее, он должен был стать для этих мудаков вроде как своим. А они вместо того чтобы сказать — ну ладно, раз уж перелез, то все, черт с тобой, живи как хочешь… Они ему вдруг — это нельзя, это нельзя. Он и подумал: «А зачем я, собственно, через стенку перелезал, зачем здесь оказался?»

Е.П.:Они понимали, что расширять пространство свободы ни в коем случае нельзя. Ты, товарищ Берлингуэр, чего это там ересь плетешь про какой-то там еврокоммунизм? А вы, чехословацкие товарищи, что, совсем охренели с вашей «Пражской весной»? А ты, товарищ Ив Монтан, падла, мы тебя привечали, а ты вон кем оказался! Ты ведь помнишь, Саша, гулявшее в самиздате знаменитое «письмо» будущего редактора «Юности» Бориса Полевого «прогрессивному американскому писателю» Говарду Фасту, которое начиналось гениально: «Эх, Говард, Говард!» А дальше уже прямым текстом. Тебя в Крым возили? Возили. Радиопостановку «Тони и волшебная дверь» по радио крутили? Крутили. Коньяк, икру жрал? Жрал. Деньги получал? Получал. Так че ж ты, мужик, не по-честномусебя ведешь? Многих этих «прогрессивных» под конец уже тошнить стало от советской власти. Андре Жид, Дос-Пассос, Стейнбек, Сартр…