Аксиоматик

Даже в грубой комичной форме, которую романисты используют для описания характера, я не смог бы описать Шиану.

И если бы она дала мне комментарии о её психическом состоянии и еженедельную оценку причин ее действий на последнем психодинамическом жаргоне, все бы это абсолютно ничего не значило, кроме кучи бесполезных слов. Если бы я мог представить себя в ее условиях, смоделировать собственную личность с ее убеждениями и навязчивыми идеями, сопереживать до тех пор, пока я не смог бы предвидеть каждое ее слово, каждое ее решение, то все равно бы не осознал больше того момента, когда она закрывала глаза, забывала свое прошлое, ничего не желала, просто была.

Конечно, большую часть времени, ничего больше не имело значения. Вместе мы были достаточно счастливы, являлись мы чужими или нет — независимо от этого моё "счастье" и "счастье" Шианы означало в любом реальном смысле то же самое. По прошествии многих лет, она стала менее самодостаточной, более открытой. У нее не было никаких великих темных секретов для обсуждения, не было и бесчисленных травмирующих детских испытаний, но она все-таки впустила меня в ее мелкие страхи и мирские неврозы. Я сделал то же самое, и даже, неумело, объяснил свою своеобразную навязчивую идею. Она была не совсем обижена. Просто озадачена.

— Что бы это на самом деле означало? Понимать, на что это похоже, когда ты — это кто-то ещё? Ты должен был бы иметь другие воспоминания, другую личность, другое тело — всё. И тогда ты просто стал бы им, а не собою, и ты бы не узнал ничего. Это не имеет смысла.

Я пожал плечами.

— Не обязательно. Конечно, совершенное познание было бы невозможно, но ты всегда можешь стать ближе. Не думала ли ты, что, чем больше вещей, которые мы делаем вместе, чем больше опыта мы разделяем, тем ближе мы становимся?

Она нахмурилась.

— Да, но это не то, что ты говорил пять секунд назад. Два года или две тысячи лет из «общего опыта», увиденных через разные глаза ничего не означают. Тем не менее, независимо от того, столько времени два человека провели вместе, как ты можешь узнать, что даже в кратчайший момент общего опыта, они прошли его по одному и тому же пути?

— Я знаю, но…

— Если ты признаешь то, чего ты хочешь, невозможным, может тогда ты перестанешь волноваться об этом.

Я засмеялся.

— Независимо от того, что ты думаешь, я же ведь рационален?

Когда технология стала доступной, это была идея Шианы, а не моя, чтобы попробовать нам все модные соматические изменения. Шиане всегда не терпелось испытать что-то новое.

— Если мы действительно будем жить вечно, — сказала она. — Нам лучше оставаться любопытными, если мы хотим остаться в здравом уме.

Я не хотел, но любое сопротивление, казалось ханжеским. Ясно, что это игра не приведет к совершенному познанию, которого я жаждал (и знал, что никогда не достигну), но я не мог отрицать возможность того, что это может быть один незрелый шаг в правильном направлении.

Во-первых, мы обменялись телами. Я обнаружил, что это приятно иметь грудь и влагалище, что это нравится мне, но не Шиане. Правда, мы менялись телами достаточно долго для прохождения шока и новизны. Но я так и не получил представление об её опыте владения телом, который она имела с рождения.

Моя жемчужина была изменена настолько, насколько было нужно, чтобы позволить мне контролировать эту незнакомую машину. А это было едва ли более, чем требуется для контроля другого мужского тела. От менструального цикла отказались десятилетиями раньше, и хотя я мог взять все необходимые гормоны, чтобы позволить себе иметь эти периоды и даже забеременеть (хотя финансовые препятствия для воспроизводства потомства резко увеличились в последние годы), это не сказало бы абсолютно ничего о Шиане, которая ничего такого не делала.

Что касается секса, удовольствие от сношения ощущалось почти таким же, и в этом не было ничего удивительного, так как нервы из влагалища и клитора соединялись с моей жемчужиной также как из моего пениса. Даже в проникновении не было различий, которые я ожидал; если я не предпринимал особых усилий, чтобы оставаться осведомленным о наших соответствующих геометриях, мне было бы трудно заботится о том, кто, кому и что делает. Оргазмы были получше, это пришлось признать.

На работе никто не удивился, когда я перевоплотился в Шиану, так как многие из моих коллег уже прошли через подобное. Юридическое определение идентичности в последнее время было смещено с ДНК маркеров тела в сторону соответствия со стандартным набором маркеров с серийным номером Н'доли. Когда даже закон может идти в ногу с вами, вы знаете, что не сможете сделать ничего более радикального или чрезвычайного.

Трех месяцев Шиане оказалось достаточно.

— Я никогда не понимала, почему ты такой неуклюжий, — сказала она. — Или, что кончать так скучно.