Аксум

Хмыкнув, я разогнался и, возглавив отряд воинов, обернулся к противнику, который в этот момент подобрался вплотную к моим копейщикам и с диким хрустом вломился в их ряды.

Немыслимый шум поднялся до небес, распугав дикое зверьё на многие километры вокруг. Трубы взвыли ещё более кошмарными звуками, словно прогнозируя близкую смерть всему живому, и не умолкали до той поры, пока я не бросил в их сторону: «Хватит!»

Ближайший ко мне воин-посыльный, тут же хлестнул верблюда и поскакал к оркестрантам затыкать трубы, они сразу замолкли, прервавшись на полу ноте, и наступила тишина, что ещё больше обозначила дикие звуки жестокой сечи.

Крики, лязг железа и бронзы, треск разрубаемых деревянных щитов, стоны и дикое мычание верблюдов заполонили всё пространство вокруг, обнажив печальное нутро любой смертоносной битвы живых с живыми. Только люди умеют так убивать, звери, несмотря на свою дикость и неразумность, гораздо менее плотоядны и жестоки.

Изрядно потрёпанные царские всадники пытались продавить наш строй, но с каждой минутой их потуги становились всё более беспомощными. Теряя людей от стрел и копий, они сначала остановились, не в силах продвигаться дальше, а затем дрогнули, собираясь отступить. Этим моментом я и воспользовался.

— В атаку! — просто сказал я, надев шлем и застегнув на себе чёрный кожаный плащ. Хлестнув верблюда, направил его в самую гущу схватки, высмотрев для себя достойную цель. Вслед за мной, растекаясь широким фронтом, поскакали и мои воины.

Наклонив пику и закрывшись щитом, я скакал впереди, красуясь перед всеми, кто меня видел. Белый, прекрасно изготовленный шлем с пышным плюмажем из перьев страуса, большой прочный щит, длинный кожаный плащ, развевавшийся за моей спиной и длинное копьё с наконечником, сделанным из железа. Всё это вместе создавало очень нехарактерный образ для данной местности и приковывало к себе взгляды всех присутствующих, а ещё на мне прекрасно сидела очень красивая, хоть и не железная, броня.

В общем, я выглядел, как вождь, являлся им и готовился доказать это любому, думаю, что это смогли почувствовать все, меня сейчас наблюдавшие. Разогнавшись, я начал придерживать верблюда, дабы мои воины смогли догнать меня, а то и перегнать, лезть дуриком под стрелы я не собирался. Позёрство — это хорошо, но в меру.

Меня нагнали и обогнали воины и, не останавливаясь, ударили в левый фланг всадников аксумского царства. Уставшие атаковать и уже почти развернувшие верблюдов, наши враги оказались застигнуты врасплох этой атакой и почти сразу же обратились в бегство. Каждый мой воин метнул по дротику в них и схватился в жестокой схватке.

Мне достался всадник в богатом убранстве, точнее, я сам к нему целенаправленно ехал, чтобы он от меня не ушёл. Направив на него верблюда, я мимоходом проткнул одного воина, бросившегося на его защиту, и напал на военачальника Аксума.

Этот дородный воин, годами далеко за тридцать, не испугался, а наоборот, обрадовался и ударил меня копьём. Приняв удар на щит, я с размаху ударил в ответ и пробил его щит. Вывернув копьё, я заставил врага пошатнуться в седле и, резко отпустив копьё, выхватил кинжал и изо всех сил метнул ему в лицо.

Удар пришёлся точно в цель. Военачальник откинулся назад, и я добил его ударом хопеша, после чего, победно подняв окровавленный топор, закричал: «Халла! Возьмите же город!»

Мои дромадарии и без криков поняли, что сражение вступило в свою завершающую фазу, а до победы остался всего лишь один шаг. Они яростно ринулись в атаку на пехоту Аксума, преследуя оставшихся в живых всадников.

Битва закипела с новой силой, но её ход уже становился вполне ясен. Аксумские дромадарии смяли ряды своей пехоты, которая уже и сама собиралась отступить, а тут просто побежала. Всё же, некоторые воины не стали убегать, а сражались до конца, пав смертью храбрых, но таких оказалось очень немного, и довольно скоро вся аксумская армия, потеряв своего военачальника, стала разбегаться, стремясь успеть скрыться за воротами.

Но на верблюдах двигаться возможно намного быстрее, и мои войска ворвались в город на плечах бегущих воинов. Ворота были взяты, осталось теперь только их удержать. Всё это время лучники со стен нашпиговывали стрелами атакующих, в ответ вернулась карусель смерти от моих лучников и нанесла им существенные потери, заставив прятаться, а не стрелять.

Бой закипел у ворот. Всадники прорвались и стали растекаться по улицам, а к воротам уже подоспела пехота, что вступила в бой с остатками войска Аксума, сюда же подъехал и я. Через полчаса ворота и стены перешли под наш контроль, и мне стоило большего труда удержать моих воинов от бессмысленных убийств проигравших воинов и горожан. Они боялись меня и тех воинов, что следовали за мной, как личная гвардия. Поэтому большинство из сдавшихся в плен остались живы, а город не сожгли, хотя спонтанные грабежи и начались.