Акт бунта

Она, вероятно, сидела на своей кровати, играя со своими картами Таро, выжидая, пока не пробьет колдовской час, чтобы отправить письмо. Я решил, что теперь Чейз именно такая: ведьма. Хотя не верю ни в магию, ни в силу кристаллов, ни в энергетических вампиров — это больше в духе Мередит, — но готов пойти на уступки и признать, что все эти фигли-мигли, фокусы-покусы на секунду реальны, если это означает, что я также могу назвать Чейз служительницей Сатаны. Она запудрила мне мозги сегодня днем на траве у лабиринта. Это единственное объяснение того странного тумана, в котором я был, когда прошел все пять километров обратно в Бунт-Хаус со своей футболкой, пропитанной спермой, в руке.

Я распечатываю отправленное ею вложение, а затем просматриваю ее слова, готовый разорвать ее работу на части. Ручка в моей руке, занесенная и готовая начать нацарапывать на полях множество злобных критических замечаний, остается вдавленной в бумагу, не двигаясь ни на миллиметр, пока я взглядом пожираю строчку за строчкой ее работу.

Дойдя до конца, откладываю ручку и откидываюсь на спинку стула, чертовски сильно сжимая переносицу.

Если бы это было просто хорошо, я бы разозлился.

Но это более чем хорошо.

Это чертовски превосходно, и я слишком взбешен, чтобы выразить это словами.

У входа в лабиринт мальчика ждет девочка. Она раздета, вся в синяках. Ее губа рассечена, из раны на подбородке сочится кровь. Она ничего не говорит. Просто берет мальчика за руку и ведет его через темный, непроходимый лес. Он много раз думает, что девушка сбилась с пути и заманила его в лес, чтобы причинить ему боль. Однако вскоре деревья редеют, и темнота становится менее зловещей. В конце концов, суглинистый, пружинистый мох под их ногами превращается в песок. Девочка выводит мальчика из леса на нетронутый, красивый пляж. Они одни. В расцветающем рассвете мальчик и девочка сидят на вершине дюны, слушая, как волны разбиваются о берег. Глава заканчивается тем, что девочка снова протягивает руку мальчику и говорит: «Я — Генезис, начало. Ты — Омега, конец».

Я не знаю, что мне с этим делать.

Но что самое неприятное, ее стиль прекрасен. Ее игра слов заставила меня тихонько застонать, а ревность вонзилась мне в спину. Каждое слово, которое она использовала, служило определенной цели, каждая реплика была мастерски построена, чтобы вызвать эмоцию или какой-то отклик. И это сработало. Это, блядь, сработало. Я почувствовал, как деревья давят на меня. Вдыхал ночной воздух, пропитанный дымом и шепотом снега. Хуже всего то, что я почувствовал надежду, когда наши герои вышли на тот пляж и вместе наблюдали за восходом солнца.

Так что теперь я ее просто ненавижу. Ненавижу Чейз, потому что она должна была быть ужасной в этом. Я должен был поставить ее в неловкое положение своими превосходными писательскими способностями, и она должна была убежать, поджав хвост, но этого не произошло. Она, блядь, проявила себя, и, черт возьми, я злюсь из-за этого.

Куда, черт возьми, теперь должна пойти эта история? Что это, черт возьми, такое? Ее глава превосходна, но это определенно было прямое послание мне, а не продолжение истории. Я вынужден признать это, и это бесит меня еще больше.

Я сразу же погружаюсь в следующую главу, яростно стуча по клавишам своего ноутбука, все время ворча себе под нос, как маленькая недовольная сучка, о том, что мне приходится брать на себя львиную долю работы. Дело в том, что продолжить рассказ совсем не сложно. Слова приходят легко, текут, как песчинки в песочных часах, слово за словом, предложение за предложением, абзац за абзацем.

Мальчик отвергает помощь девочки. Мстительный бог — как выяснилось, тот же самый бог, который заманил его в ловушку в лабиринте в моей первой главе, — своим огненным гневом превращает пляж в стекло. Он захватывает девочку и уносит ее, говоря мальчику, что он должен выполнить четыре задания, чтобы спасти ее. Первое: испытание физической силы и решительности. Мальчик отправляется в мир, готовый встретиться лицом к лицу с препятствиями, которые должен преодолеть в одиночку. Так все и должно быть.

Я перечитываю главу три раза, проверяя на наличие опечаток и следя за тем, чтобы все было правильно, и очень доволен собой, когда перехожу к разделу, где бог забирает девушку, а она рыдает, как маленькая сучка. Чейз изобразила себя столпом силы и света в своей главе, а меня — каким-то потерянным маленьким мальчиком, которого нужно спасти. Надеюсь, мой ответ твердо поставит ее на место.

Внезапно оказывается, что уже четыре утра, и я едва могу держать глаза открытыми. Моя кровать выглядит очень удобной, но я не хочу чувствовать себя комфортно. Мне снятся сны, когда мне слишком удобно. Вместо этого я ложусь на диван в углу, зная, что проснусь с онемевшей рукой и болью в шее, но это не имеет значения. Я могу избавиться от этой боли, когда буду гоняться с парнями в гору через три часа. А бежать в гору, испытывая боль, гораздо лучше, чем случайно увидеть во сне Пресли Марию Уиттон-Чейз.

ГЛАВА 30

ПАКС

— Что значит, ты, блядь, не пойдешь?