Акт исчезновения

– Да, точно – как Золушка. В это время нужно быть осторожнее. Но я гарантирую, что эта машина никогда не превратится в тыкву. Даже если все остальное превратится в лохмотья… – И она как-то странно хихикает.

Конечно, Леандра шутит, но в ее словах столько пессимизма, что меня обдает холодом – до дрожи. Она нажимает на брелок, и мое внимание переключается на элегантный черный автомобиль рядом с нами. Его крыша медленно откидывается и складывается, словно сделав пируэт. Я совсем не фанатка машин, но должна признать: выглядит чертовски стильно. Вспоминаю свой оставшийся дома четырехлетний «Форд Ка», занесенный снегом, его сиденья с тканевой обивкой, раздвижной люк на крыше – и еле сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть.

Через двадцать минут, забросив чемодан в багажник, выдвигаю вперед кожаное сиденье, делаю глубокий вдох и выруливаю на машине стоимостью 200 000 долларов на правильную сторону дороги. Нельзя терять головы – для меня это очень важно.

4 Это знак

Воскресенье, 7 февраля

Вид с 31-го этажа потрясающий. Это сразу бросается в глаза, когда заходишь в апартаменты. Квартира угловая, поэтому больше половины пространства занимает огромное стекло, от пола до потолка, висящее в трехстах футах над шумным центром Лос-Анджелеса. Сейчас мы даже выше Статуи Свободы – по крайней мере, так уверяет швейцар по имени Мигель. Он улыбается и ставит мой багаж на пол. Джордж никогда не любил высоту, и здесь, наверху, он бы психовал, хотя и постарался бы это скрыть. А вот я, к счастью, высоты не боюсь. Вид просто завораживает.

За стеклом раскинулся город, который отсюда выглядит как целый мир в миниатюре. Густой смог и марево зачаровывают, хотя почему-то кажутся нереальными. Из бодрящей прохлады своего роскошного жилища я впервые могу как следует рассмотреть Лос-Анджелес во всем его чудовищном великолепии.

Пустынный промышленный центр соединен автомагистралями, похожими на плотно закупоренные артерии, тянущиеся к огромным студийным павильонам и чернеющим, словно покрытым липким гудроном, многоярусным парковкам. За силуэтами временных деревянных декораций блестит стеклами небоскреб, похожий на мой, а ближе к холмам то там, то здесь сверкают на солнце бассейны с кристально чистой водой, словно разбросанные драгоценные камни. Во всем этом есть особая красота, но она ничего не значит без истории, которая за ней стоит. Это место наполнено волшебством – магией тех, кто здесь побывал. Иначе это был бы обычный калифорнийский город. А потом, словно по сигналу, я вижу его – едва различимый знак далеко на горизонте среди пышной зелени Голливудских холмов. Белые буквы на высоте сорока пяти футов. Этот белый знак гнал в далекий путь тысячи кораблей, которые налетали на рифы, садились на мель. Песня сирены.

– Вы знаете, что раньше он светился? – весело болтает Мигель, проследив за моим взглядом. Как ни странно, по дороге сюда в самолете я кое-что прочла в журнале про знак Голливуда. И знаю, что сначала он просто рекламировал жилой квартал «Голливуд», но не знала о подсветке.

– Правда? – Пытаюсь представить буквы высотой в два этажа, свет которых виден всему городу.

Мигель энергично кивает, пытаясь убрать выдвижную ручку моего чемодана.

– Да, он весь светился, там было больше четырех тысяч двадцативаттных лампочек. Раньше, в двадцатые, он освещал холмы, вспыхивал и мигал – как будто сердце бьется. ГОЛ-ЛИ-ВУД.

Мигель пыхтит, наконец-то справившись со своенравной ручкой и едва не прищемив себе палец.

– Вы актриса, да? – весело спрашивает он, протягивая мне карту-ключ от номера.

– Да, так и есть.

Мигель глубокомысленно кивает:

– Знаете, я тоже. Уже лет десять снимаюсь. – Глаза швейцара блестят, когда он смотрит сквозь стекло на белые буквы вдалеке, а потом поворачивается ко мне с коротким смешком. – Вы же знаете историю про актрису и этот знак, да? – беззаботно спрашивает он.

– Нет, вряд ли. – Я пытаюсь вспомнить какие-нибудь профессиональные сплетни, которые могла слышать недавно, но смена часовых поясов мешает как следует сосредоточиться. – Что за история? Какая актриса?

– Это давняя история. Из двадцатых годов. Театральная актриса спрыгнула оттуда. Такая трагедия… Иногда я вспоминаю ее, когда смотрю на эти буквы.

– О, боже… – Я еще раз смотрю на знак. Высота букв над холмами даже с такого расстояния просто чудовищная. – Кошмар.

– Да, она приехала в Лос-Анджелес сняться в небольшой роли в одном фильме, а потом ее утвердили на главную роль. Вы знаете, действительно большую роль. Она прошла пробы, и все были уверены, что у нее все получится. Но потом у продюсеров возникли разногласия, и вместо этой неизвестной актрисы взяли другую, тоже неизвестную, которой оказалась Кэтрин Хепбёрн! И эта роль стала для нее звездным часом – вместо той девушки. Через несколько дней студия расторгла с девушкой контракт. И после этого она спрыгнула.

– Ничего себе… – Я качаю головой, не в силах придумать более подходящий ответ.