Актер. Часть 3, 4

 Но Исаев уже влетал в помещение. Уловил глухой стук пистолета, ударившегося об пол, который выронил потерявший равновесие боевик. Отметил направленное на него дуло пистолета другого боевика, который бросил разглядывать орущий с балкона «Нокиа» и сейчас брал Исаева на мушку. Приняв на себя тело первого боевика, которого сбил с ног Домбровский, Андрей развернул его к себе спиной и подставил под выстрелы. Из дула глушителя вырвался сочный чмокающий звук, и две пули, одна за другой, впились в дергающееся тело. Третьего выстрела уже не было. Андрей толкнул обмякший труп на того, кто в него стрелял. Еще один рывок вперед, короткий размах, костяшки плотно сомкнутых пальцев — и Исаев всадил их в горло стрелявшего боевика, вгоняя ему кадык в позвоночник.

 Вопль Наташи. Удар пистолета об пол. Стон Домбровского. Расширенные зрачки Терентьевой, которую отец Лизы сейчас прикрывал собой. И абсолютно ровное дыхание Андрея... Все было кончено.

 Бросив короткий взгляд на Терентьеву, которая билась в спазмах рвоты, прикрывая ладонью рот, и глядела на него с ужасом и отвращением, на Домбровского, по-прежнему ее закрывавшего, Андрей направился к балкону, распахнул дверь, наклонился и отключил у «Нокиа» звук. Затем обвел глазами помещение и увидел колонки, вопящие джазом. Не особо церемонясь с техникой, он выдернул их из сети, и в доме, если не считать булькающих звуков тошноты, стало первозданно тихо.

 — Здесь есть другие? — сейчас Андрей обращался к бывшему шефу, имея в виду тех, кто еще мог находиться в доме как группа захвата.

 Домбровский отрицательно покачал головой.

 — Хорошо. — Исаев закрыл балкон. Он уже разворачивался, чтобы пойти и прочесать коттедж сверху вниз, когда Наташка вскочила на ноги и попыталась повиснуть у него на шее.

 — Андрей... Я... Андрей, — и что-то еще, захлебываясь потоком слов.

 — Всё хорошо. Тебя не тронули?

 — Нет, не успели! Я...

 — Дай мне только секунду, ладно? — Андрей аккуратно отстранил ее, за секунды прошел весь дом и спустился вниз, на первый этаж. И только там увидел еще два мертвых тела

 И стало понятно, почему боевики предпочли обездвижить Домбровского и во что это обошлось отцу Лизе.

 Андрей вернулся на второй этаж. При виде него Терентьева снова бросилась к нему, ища у него спасения. Он гладил перепуганную Наташку по волосам, по спине, вытирал ей слезы, но смотрел только на Домбровского.

 — Спасибо, — одними губами прошептал Андрей.

 Отец Лизы кивнул и закрыл глаза. На его джинсах, на колене начало расплываться густое кроваво-черное пятно.

 — Наташа, где у тебя аптечка?

 Терентьеву колотила дрожь:

 — Что?

 — Аптечка?

 — В ванной.

 — Я схожу за ней, а ты оденься, пожалуйста. Сейчас сюда приедет полиция.

 Наташка судорожно закивала, с трудом отпуская его от себя, и вроде бы даже сама сделала движение к шкафу, но остановилась:

 — Я... я не смогу тут одеваться!

 Исаев, который уже почти дошел до двери, обернулся:

 — Есть ванная.

 — Но я и там одна не смогу!

 На этот раз он ничего не ответил, но посмотрел на нее так, что истерика как-то вдруг внезапно сошла на нет. Наташа сгребла с полки вещи и, скользнув мимо Исаева, скрылась в расположенной рядом ванной. Андрей прошел за ней. Через минуту до Домбровского долетел стук дверцы шкафа, Исаевское мягкое, но требовательное: «На, выпей. Это успокоительное» и шум воды, словно он набирал для Наташи стакан. Потом снова стук двери, и вернувшийся из ванной Андрей присел перед Домбровским на корточки, стая рядом вместительную коробку.

 — Спасибо, — еще раз повторил он.

 — Не за что.

 — Рана глубокая? Кажется, кость задета, — Андрей начал раскручивать бинт, чтобы сделать из марли тампон. — Сейчас вызову «скорую». Но нужно попытаться остановить кровь и ...

 — Исаев, — оборвал его Домбровский. Андрей поднял голову. — У тебя язык без костей. Где моя дочь?

 Короткое молчание.

 — Она очень скоро вернется.

 И тут Максим Валентинович «ожил»:

 — Где. Моя. Дочь? Я велел тебе защищать ее.

 — Как только сюда приедут «скорая» и полиция, я отправлюсь за ней.

 — Да? Хорошо... — и бывший шеф, побледнев, внезапно начал заваливаться набок.

 Отшвырнув бинт, Андрей обхватил его за плечи.

 — Андрей, поезжай к ней сейчас. Я прикрою. Не жди полицию. Я скажу полицейским, что ты мой сотрудник. Что ты — действующий представитель Интерпола. Я скажу им, что я отдал тебе приказ не дожидаться их, а ты его исполнял. Защити мою дочь. И позвони Мари-Энн.

 — Почему ей? — невольно сузил глаза Андрей.

 — Потому что, — отбрил его бывший шеф. — Судя по всему, я ... сейчас отключусь. А Бошо объявит черный циркуляр по... твоему... Мило.

 Черный циркуляр Интерпола означал: вооружен и очень опасен.

 Итак, о том, что представлял из себя грек, Домбровский догадался раньше него. Впрочем, чему удивляться? Андрей никогда не обманывался на счет бывшего шефа и знал, что тот многого стоит. Однако тут возникало одно «но».

 — А Мари-Энн не может слить это Никасу?

 — Ты... в своем уме? — Домбровский даже сел ровней.

 — Просто у грека, по всей видимости, был мой адрес и мои личные данные, — Андрей достал из аптечки новый, чистый бинт.