Актер. Часть 3, 4

 Антон: — Ярик, он может думать, что хочет. Только не получается. Потому что я, например, слышал, что у Исаева и его бывшего начальника из МВД отношения были плохими. Они не ладили. Так что Домбровский точно не стал бы из-за Исаева ввязываться в дело Ресля. А то, что наш МВД/Интерпол вам такое письмо прислал... Ну, так Интерпол был создан как организация для координации усилий всех стран в борьбе с общеуголовной преступностью, разве нет?

 Ярослав: — Тоха (смайл), ты мне случайно не текст их пресс-релиза зачитываешь?

 Антон: — Может и так, Ярик, может и так... Ладно, бог с ними. Ты мне лучше скажи, ты когда к нам в Питер с Леной приедешь? Кстати, у тебя с твоей русской женой русский на 100500+ стал.

 Ярослав: — Спасибо, это я ей передам. А насчет Питера.... Какая у вас летом погода?

 Антон: — В целом солнечно, но бывают дожди».

 Дальнейшая их переписка к делу Ресля уже не относится — так, сугубо личное. Но остается добавить, что через месяц Алекс был освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Его адвокат выиграл дело вчистую. Следователь занялся другими делами, и о провальном деле Ресля предпочитал не вспоминать. Старший следственной группы из Кршивоклата получил премию за то, что «нашел» украденные драгоценности. А еще через месяц Домбровский уволился из МВД, а Мари-Энн навсегда покинула «Home Office».

ГЛАВА 12

  @ Спустя месяц. Пригород Пушкина.

 Стоя у дома, где она сняла на лето квартиру, Лиза разговаривала с соседкой. Ну, как разговаривала? Стояла и слушала, что та говорит, потому что вставить слово в речь соседки не получалось. Где-то неподалеку прогуливались отец с Мари-Энн, решившие провести вместе с Лиз первый месяц спокойной семейной жизни. Что касается соседки, то та продолжала тараторить и при этом энергично жестикулировала:

 — Слушай, ну давай мы с тобой все-таки съездим в Питер, в «Лофт»? Там же шикарная выставка! Репродукции с Климта, Тулуз-Лотрека, моего любимого Мухи...

 При имени Альфонса Мухи Лиза вздрогнула. И дело было не в творчестве этого живописца, а в том, что Альфонс Муха был чехом. Воспоминания... Уловив в лице Лизы непонятное раздражение, соседка, хорошая, но излишне активная женщина средних лет, как все питерцы, искренне уверовавшая в то, что «Питер — это культурная столица России», решила перевести стрелки, но не снижать напор: — А если не хочешь, то можем в Музей современного искусства сходить. Там сегодня открывается выста...

 — Привет, Лиз.

 В этот момент возникло то, что называют паузой.

 Во-первых, соседка Лиз онемела. Во-вторых, в голове этой женщины промелькнуло, что она никогда не видела в глазах Лизы такого нереального и безумного счастья. В-третьих, машинально переведя взгляд с лица Лизы на того, кто стоял за спиной у Лизы, соседка поймала себя на той мысли, что в жизни не бывает подобных мужчин. И что этот парень («ой, внешность какая, ох, погибель моя») жутко напоминает ей какую-то популярную кинозвезду с европейской фамилией.

 А дальше соседке стало еще интересней. Потому что буквально через секунду глаза Лизы потухли, и на ее лице появилось такое непреклонное выражение, что соседка даже поежилась.

 Тем временем Лиз, обернувшись к обращавшемуся к ней чуваку, смерила его долгим взглядом, металлическим голосом произнесла: — Привет, — после чего повернулась к соседке: — Кать, ты прости, но, если можно, то давай мы с тобой завтра поговорим?

 — А? А, ну да. — И — да, Питер — это культурная столица России. Так что Катя, сообразив, что ее вежливо отшивают, так же вежливо попрощалась, пожелала Лизе хорошего дня и, в последний раз взглянув на нереального парня, унеслась по своим делам.

 Посмотрев ей вслед, Лиза перевела дух (сердце продолжало колотиться, как бешеное) и развернулась к тому, с кем не чаяла встретиться:

 — Как ты узнал меня?

 Нормальный вопрос? Даже с учетом того, что перед тобой не двенадцатилетняя Лиза, и не Элисон Грейсон, а девушка, чей портрет показал тебе Андрей? А с другой стороны, рисунок не передавал ни свойственной Лизе ауры, ни общего впечатления от нее — иными словами, не было в том карандашном наброске отражения того уникального, данного каждому человеку штрих-кода, по которому любящий тебя, даже ослепнув, как он с Элисон, узнаёт свою половину.

 «Тот художник ее не чувствовал, — неожиданно понял Алекс. — Этот человек очень сильно ее любил, но он ее не ощущал».

 А еще у Лиз были все те же зеленые радужки. То есть у Алекса даже мысль не возникла, мол, как похожа, просто одно лицо, и что он мог ошибиться.

 Но она задала ему вопрос.

 — Лиз, у тебя все те же глаза.

 — Не переживай. Через месяц у меня операция, и они станут черными.

 — А зачем тебе это? — не понял он.

 — А мне черные больше нравятся.