Вот теперь, объединив голос, тело и эмоциональные инструменты, мы можем переходить к сценической работе. И начинаем мы не с того, что садимся и делим сцены на такты, а с того, что встаем и позволяем тексту повлечь за собой физические импульсы, всем своим существом воплощаем и интерпретируем то, что в противном случае мы делали бы, сидя за столом во время читки.
В этом случае сцена зачастую начинает выстраиваться сама. Сближение и удаление между партнерами, движения, мизансцены, действия – это не просто режиссерские выдумки, накладывающиеся на разыгрываемую сцену. Это импульсы, которые естественным образом проистекают из самого текста. Над поступками, намерениями, целями персонажа недостаточно размышлять, сидя за столом. Они существуют в позах, звуках, которые рождает ваше тело и голос в процессе работы.
Для актера такты и мизансцены не существуют отдельно друг от друга. Вместе они составляют то, что Гротовский называл партитурой сцены. «Говоря о партитуре физического действия, – объяснял Гротовский, – мы имеем в виду не жесты и не внешнюю атрибутику вроде мизансцен. Физическое действие объединяет в себе импульсы и намерение. Что вы хотите сделать со своим партнером? Какой реакции вы от него добиваетесь? Действие всегда проистекает из какого-то намерения, направленного на другого человека, и проявляется посредством тела» [17].
Как мы видим, физический подход к актерскому мастерству не отвергает систему Станиславского. Это лишь развитие его гипотез, касающихся области физического действия. Наши упражнения на слушание и реакцию схожи с мейснеровским упражнением на повторы, наша работа с образами связана со страсберговским упражнением на чувственную память, а мизансцены, рождающиеся из физических импульсов, сродни партитуре из действий и намерений.
К актерскому мастерству существует множество подходов, и театральных педагогов в мире тоже немало. Однако в актерской технике важна прежде всего не сама техника, а то, как она служит вашим собственным актерским потребностям. И точно так же главный критерий в выборе педагога – раскрепощает ли, окрыляет ли его метод именно вас. В конечном итоге никто не научит вас играть. Самое большее, что может сделать педагог, – создать безопасный полигон, в котором вы обретете заново восприимчивость, силу и правду, которые уже таятся где-то внутри вас. Как однажды сказала Элеонора Дузе: «Тот, кто берется обучать Искусству, решительно ничего в нем не понимает» [18].
Примечания и источники цитат
[1] Grotowski, Jerzy,
[2] Benedetti, Robert,
[3] Crawley, Tom, «The Stone in the Soup, Grotowski’s First American Workshop», unpublished manuscript, 1978, pp. ii, 13.
[4] Grotowski, p. 199.
[5] Richards, Thomas,
[6] Станиславский К. С. Работа актера над ролью. Материалы к книге. – М.: Искусство, 1957.
[7] Delsarte, Francois,
[8] Meisner, Sanford, and Dennis Longwell,
[9] Станиславский К. С. Работа актера над ролью. Материалы к книге. – М.: Искусство, 1957.
[10] Там же.
[11] Mekler, Eva,
[12] Ibid., p. 106.
[13] Grotowski, p. 184.
[14] Станиславский К. С. Работа актера над собой. – М.: Искусство, 1935.
[15] Strasberg, Lee,
[16] Станиславский К. С. Работа актера над ролью. Материалы к книге. – М.: Искусство, 1957.
[17] Wolford, Lisa,
[18] Pandolfi, Vito, ed., «Lettere di Eleonora Duse»,
Рекомендуемая литература
Benedetti, Robert,
Burzynski, Tadeusz, and Zbigniew Osinski, Grotowski’s Laboratory, Warsaw: Interpress Publishers, 1979.