Актеры-любители

— Пускай сыграетъ, а только я этого не одобряю,

— Ну, я поду какъ-нибудь на репетицію и посмотрю, съ кмъ она будетъ играть. Ты Плоскова-то знаешь? Люба говоритъ, что онъ сынъ маклера.

— На бирж есть такой маклеръ, но длишекъ-то у него нтъ.

— Такъ вотъ это его сынъ прізжалъ просить Любу участвовать. Въ Плуталовскомъ банк служитъ.

— Сына не знаю.

— А сколько можетъ конторщикъ въ Плуталовскомъ банк получать?

— Тамъ жалованья всякія есть. Да на что теб? Разв онъ мтитъ въ женихи?

— Не то чтобы мтилъ, этого я ничего не знаю, а все-таки лучше узнать, сколько онъ жалованья получаетъ.

— Понадобится, такъ можно будетъ справиться. У меня тамъ управляющій знакомый, — отвчалъ Андрей Иванычъ и прибавилъ:- Ну, что-же… Вели подавать обдать. сть страхъ хочется.

Битковы сли обдать. За столомъ помстились: отецъ, мать, дочь, сынъ-гимназистъ, гувернантка съ двумя маленькими дтьми.

— Это что за любительская компанія, въ которой ты будешь играть? Новая какая, что-ли? — спросилъ Битковъ дочь.

— Вовсе не новая. Т-же любители, что и лтомъ со мной вмст играли. Маша Бекасова и Оля Трубачева тоже будутъ играть, потомъ банковскіе конторщики.

— Пожалуйста, только держи себя поскромне.

— Да что-жъ я кувыркаться буду, что-ли?

— Ты такъ не отвчай. Ты знаешь, о чемъ я говорю.

Посл обда Люба въ сопровожденіи горничной отправилась къ Кринкинымъ на распредленіе ролей.

III

Кринкины жили гд-то на Пескахъ въ собственномъ ветхомъ деревянномъ дом. Когда Люба пріхала къ Кринкинымъ, ее уже ждали тамъ. Въ полуотворенныя двери изъ гостиной въ прихожую на ея звонокъ у параднаго крыльца выглянули Плосковъ, Маша Бекасова и Оля Трубачева. Подруги стали чмокать ее звонко въ губы. Это были двушки ея лтъ, съ которыми она познакомилась на дач въ «Озеркахъ».

— Только тебя и ждутъ, проговорили он.

Плосковъ подхватилъ Любу подъ руку и повелъ въ гостиную. Тамъ уже ждала ее хозяйка дома Лариса Павловна Кринкина. Она поднялась изъ-за большаго стола, покрытаго краснымъ сукномъ и стоящаго посреди комнаты, около котораго сидли актеры-любители. Кринкина была пожилая, тощая дама, до того накрашенная, что съ лица ея даже сыпалось. Одта она была совсмъ по молодому съ множествомъ розовыхъ бантиковъ на плать и имла на носу золотое пенснэ. Набленныя руки ея были унизаны кольцами и браслетами. Отъ нея такъ и несло туалетнымъ уксусомъ.

— Вотъ-съ, Лариса Павловна, позвольте вамъ представить… началъ было Плосковъ.

— Знаю, знаю, и представлять нечего, перебила его Кринкина. — мамзель Биткову я отмтила еще въ любительскомъ спектакл въ Озеркахъ и тогда-же всмъ сказала, что у ней задатки большаго таланта.

— Ну, какой-же это былъ спектакль! Вопервыхъ, въ сара, а во вторыхъ, и роль-то моя была такая крошечная, перебила ее Люба.

— Ничего не значитъ, душечка. Большое дарованіе гд угодно будетъ видно и его можно замтить съ нсколькихъ словъ, сказанныхъ публично. Я уже заране васъ полюбила, а теперь прошу меня любить и жаловать. Я женщина простая, безхитростная и обожаю театръ до безумія. Также кто любитъ сцену — вс мн сестры и братья.

Произнеся эту тираду, Кринкина потянулась къ Люб и три раза чмокнула ее въ засосъ въ губы.

— Лариса Павловна, можно сказать, душа общества… произнесъ стоявшій около Кринкиной рослый черный прыщавый гимназистъ съ усиками и прибавилъ:- А теперь позвольте мн представиться. Дышловъ… Тоже актеръ-любитель.

Люба протянула ему руку. Любу начали знакомить и съ другими актерами-любителями, сидящими за столомъ. Тутъ была толстая дама, попыхивающая не мене толстой папироской-самокруткой въ янтарномъ мундштук, говорящая басомъ и отрекомендовавшаяся комической старухой труппы. Дама была на самомъ дл очень комична, начиная съ пестраго клтчатаго платья, въ которое она была одта и которое сидло на ней мшкомъ, и кончая громадной брошкой изъ перламутра съ изображеніемъ сердца, проткнутаго золотой стрлой. Подскочилъ маленькій блокуренькій, подслповатый офицеръ съ бородкой и отрекомендовался режиссеромъ.

— Луковкинъ. Былъ-бы и актеромъ, ибо сцена для меня — все, но къ сожалнію, мундиръ заставляетъ быть подъ спудомъ и ограничиться только закулисною дятельностью, сказалъ онъ, поклонившись.

За офицеромъ поклонился молодой человкъ во фрак, съ длинными зачесанными назадъ волосами, брюнетъ, въ усахъ и бакенбардахъ. Хозяйка отрекомендовала его «первымъ любовникомъ».

— Помощникъ присяжнаго повреннаго Гуслинъ, томно прибавилъ онъ, улыбаясь и повелъ глазами.

Дале слдовалъ «комикъ»; толстенькій, коротенькій человкъ въ очкахъ и съ хрипоткой въ голос. Во время рекомендаціи отъ него сильно пахнуло виномъ. Назвался онъ Конинымъ.

Дале слдовали ничмъ особенно не замчательныя личности — конторщики изъ банковыхъ и другихъ конторъ, все больше еще очень молодые люди. Кринкина посадила Любу рядомъ съ собой за столъ и шепнула про комика:

— Вотъ этотъ Конинъ сынъ богатаго отца купца, у нихъ ватная фабрика. Отъ театра онъ, можно сказать, совсмъ ополоумлъ и у всхъ парикмахеровъ заказываетъ себ комическіе парики. Париковъ у него цлая коллекція.

Люба ничего не отвтила.